Сначала ее держали в расположении немецкого верховного командования как ценную пленницу, и тут она не испытывала особых лишений. Но когда немецкая кампания в Восточной Африке потерпела поражение, ее отправили в глубь страны. Тут уж отношение к ней круто изменилось: она уже не представляла никакой ценности, более того, она стала обузой.

Немцев безмерно злили проделки ее полудикого супруга, который искусно обводил их вокруг пальца. Он с дьявольской силой и изобретательностью уничтожал их, как и где только мог. Немцы были деморализованы, буквально тряслись от страха, зная, что любой из них внезапно может стать очередной жертвой человека-обезьяны. На его счету были и жизни нескольких немецких офицеров. Тарзан во всем превосходил их. Он мгновенно отвечал хитростью на хитрость, жестокостью на жестокость. Сам звук его имени стал им ненавистен, он повергал их в трепет.

Они уже тысячу раз пожалели о том, что разрушили его дом, убили домочадцев и похитили жену, да еще и обставили это похищение так, что можно было счесть ее убитой. Они горько пожалели обо всем содеянном, потому что стократ заплатили за свои злодеяния, за бессмысленную жестокость. И теперь, озлобляясь все сильнее, не имея возможности отомстить Тарзану, они вымещали свою злобу на его невинной жене, стараясь причинить ей как можно больше страданий.

Посылая ее в тыл своих войск, подальше от победоносно наступающих британцев, они прикомандировали к ней в качестве конвоя лейтенанта Эриха Обергатца из отряда Шнайдера. Это был один из немногих офицеров, избежавших мести Тарзана.

Долго Обергатц держал ее в маленькой деревне, вождь которой боялся немцев. Жизнь Джейн здесь превратилась в цепь жестокостей и унижений. Подлый пруссак мучился бездельем, ему было невыразимо противно и скучно здесь, вдали от своего гарнизона, вдали от привычных удобств, и он глумился над Джейн при всяком удобном случае.

Но Джейн ясно видела то, чего не желал замечать самоуверенный пруссак: наемные солдаты из его отряда симпатизировали и сочувствовали жителям деревни. И тем и другим смертельно надоел гнет высокомерного офицера. Достаточно было искры, чтобы вызвать взрыв возмущения.

И это, разумеется, произошло, но совсем не так, как этого можно было ожидать. Избавление явилось в образе немецкого солдата, пришедшего с фронта. Он устал до полного изнеможения, был болен, стертые ноги его кровоточили. Он притащился в деревню поздно вечером. Обергатц не подозревал даже о его появлении, а вся деревня уже знала, что власть немцев в Африке пала. Немного времени понадобилось наемным солдатам, чтобы осознать, что власти, которая их удерживала, больше нет. Из злобного, жестокого командира Обергатц тотчас превратился в ненавистного и бессильного иностранца, чужака. Ничто больше не удерживало их от мщения. Та же участь ожидала и ни в чем не повинную белую женщину. Но ей на помощь явилась преданная местная девушка. Она узнала о планах убийства и пришла к Джейн на помощь.