— Это я уже понял, — ответил парень. — Кто приехал то?

В проеме появился крепкий парень, среднего роста, одетый в потертый камуфляж. И тут он увидел Марину. Брякнул об пол выпавший из руки рюкзак.

— Маринка, — прошептал он.

Девушка, смущенно улыбаясь, встала с дивана.

— Маринка! — заорал он и метнулся к ней.

Девушка подлетела к потолку, стиснутая в объятиях.

— Блин, я знал, что ты найдешься! — прогремел он вновь. — Мам, я же говорил тебе!

Любовь Алексеевна стояла сзади и улыбалась.

— Опа, — парень увидел меня, поставил сестру.

Несколько секунд он осматривал меня, потом протянул руку и представился:

— Михаил.

— Евгений, — ответил я, вставая.

Рукопожатие у парня оказалось крепким, но не давящим. Уверенное. Он открыто и прямо глядел мне в глаза. Черты его лица были типично деревенскими: нос не рубильник, но мощный такой, мясистый, картошкой, губы обветренные, глаза ясные, серые. Вообще такой внушительный парнишка. И можно его было принять за «деревню», если бы я не видел его движений. Всего то пару шагов он сделал, но как. Мягко. Будто втек в комнату. И это под влиянием стресса от неожиданной встречи. То есть забито на уровне рефлексов.

И еще глаза. Взгляд прямой, открытый. Но цепкий. Охватывающий такой. Подмечающий. Не деревенского увальня взгляд…

… Ближе к ночи, я вышел в огород, покурить. Положили нас с Маринкой спать на веранде.

Мысли лезли в голову, не давая уснуть. Мост, школа. Роддом. Я узнавал их. Я знал эти места. Я видел их.

Почему мне они снились? Как такое возможно вообще? Когда мы ходили по городу, у меня практически чуть не задымила крыша. Со все большим изумлением, я понимал, что воспринимаю этот город, как родной!

Город, в котором я впервые в жизни! Маринка с тревогой смотрела на мои метания. Она ничего не понимала, все спрашивала, что со мной. Если бы я мог ответить…

Добил дом. Тот самый, из сна. Картина с тремя богатырями изрядно потускнела и выцвела, но была вполне узнаваема. И лавка перед домом.