Возня прекращалась, когда все участники доходили до полного изнеможения.

Они присаживались отдохнуть и, отдышавшись, начинали расспрашивать Славу.

Слава тоже никогда не видел ни Рассохина, ни Кабанкова, ни Чепелкина, ни Байсеитова. Он знал только могилу Рассохина на вершине бугра. И всё же он попал в эскадрилью, когда память о них всех была еще совсем свежа, когда о них говорили как о людях, которых только что, совсем недавно, видели. И, кроме того, он сам, своими глазами, много раз видел Колю Серова.

Он видел, как Лунин и Серов вели бой с «Мессершмиттами», напавшими на аэродром. Вместе с доктором Громеко он ходил в лес к «Мессершмитту», сбитому Серовым. Об этом он рассказывал много раз, всё с новыми подробностями, и они никогда не уставали его слушать. Это делало Славу сопричастным подвигам летчиков, давало ему право небрежно говорить: «Мы, рассохинцы».

Как раз у Славы и научились они этому выражению — «рассохинцы». И стали называть свою эскадрилью рассохинской, а себя рассохинцами.

Лунин был несколько даже удивлен, заметив, как гордятся они своей эскадрильей и с каким волнением произносят имена погибших летчиков, своих предшественников. В этом удивлении была, конечно, прежде всего радость, гордость, но была и грусть. Грустно, что никто из тех, погибших, не увидел своей славы. Была и ревность. Рассохинцы? Вот эти мальчики, которые еще ничего не совершили? А будут ли они достойны этого имени?

В середине июля Ермаков как-то вечером зашел в избу к Лунину и, весело подмигнув, сказал:

— А ну, гвардии майор, ответьте, сколько английских ярдов в тысяче метров?

— Представления не имею. А зачем вам? — удивился Лунин.

— Сколько футов в тысяче метров? Сколько метров в миле?

— Никогда не знал.

— Придется узнать и других научить. Приказ есть.

— Приказ?

— Получен приказ вашей эскадрилье немедленно изучить английские меры длины. Как вы думаете, для чего?

Лунин стал в тупик. И вдруг догадка блеснула у него в глазах.

— Вот, вот! Вы угадали, — сказал Ермаков. — Вы будете летать на английских самолетах.

— На английских?

— На «Харрикейнах». Видели такие?

— Нет.

— Их никто здесь не видел. Но все читали в сообщениях из Англии: сегодня над Лондоном «Харрикейны» сбили два немецких бомбардировщика. Вот такие самые… Что? Вы, кажется, недовольны? Не тревожьтесь, Константин Игнатьич, нам плохого не пришлют.