Наконец он заговорил, полушепотом, без какого бы то ни было выражения:

– Аннабель?

– Адам?

Имя это прозвучало как-то робко, вопросительно, точно сорвалось с моих губ впервые, точно я никогда не произносила его прежде.

Высокая фигура остановилась в ярде от меня. Последовала болезненно долгая пауза.

– Я пришел, как только узнал, – наконец вымолвил он.

– Ты ожидал найти меня здесь?

– Не знаю. Я думал… Сам не знаю, что я думал. Разве это важно? Ты ведь пришла.

– Да, – кивнула я. – Мне… мне надо было видеть тебя.

В ожидании реакции на эти слова, я невольно затаила дыхание, однако пришедший не шелохнулся. Голос его звучал так тускло и невыразительно, что в нем не слышалось даже простого интереса.

– Почему ты вернулась?

– Дедушка болен. Он… возможно, он долго не проживет. Я хотела увидеться с ним.

– Понятно. – Новая пауза. Снова этот ровный тусклый голос. – Ты не сообщила мне, что приезжаешь.

Как будто он обращался к совершенно чужому человеку. Между двумя любящими людьми случаются ситуации, столь высоко напряженные, что любые слова тут нелепы. Но у любящих есть свой собственный язык – у нас же не было. Любовь Адама Форреста умерла, и сказать было нечего.

Я ответила ему так же невыразительно:

– Не знала, что ты еще здесь. Услышала об этом только случайно, вчера вечером, дедушка что-то такое сказал. Мне казалось, ты сейчас живешь в Италии. Собственно говоря, возвращаясь в Англию, я и понятия не имела, что твоя… – Я остановилась, сглотнула и закончила как-то глупо: – Я даже не знала, что Форрест-холл сгорел.

– Ты никогда не ладила с логикой, верно? Ты ведь сперва собиралась сказать, что не знала о смерти Кристал.

– Я…

– Разве не так?

– Да. Я не слышала об этом. Прости.