— Так ты от его имени об этом спрашиваешь? — спросил разбойник.

Слуга отвечал утвердительно.

— А вы никакого зла не сделаете этой девушке? Я уж довольно навредил ей.

— Никакого зла, ручаюсь словом честного христианина, — отвечал Мурдох.

— А мне за то — жизнь и свободу? — сказал Сын Тумана.

— Да, таково условие, — молвил Мурдох.

— Так знай, что девочка, которую я спас из жалости во время нападения на крепость ее отца, воспитывалась у нас как приемная дочь нашего племени, пока не напали на нас в ущелье Баллендутил воплощенный бес и смертельный враг нашего клана Аллен Мак-Олей, по прозванию Кровавая Рука, и конная дружина Леннокса, под начальством наследника Ментейтов.

— Так она попала в руки Аллена Кровавой Руки, — сказал Мурдох, — и он считал ее дочерью твоего племени? Значит, тогда же ее кровь обагрила его кинжал и ты ничего не сказал такого, за что можно бы пощадить твою преступную жизнь!

— Если от ее жизни зависит мое существование, — отвечал разбойник, — то мое дело верное, потому что она жива. Не знаю только, можно ли полагаться на шаткие обещания Сына Диармида?

— На это можешь вполне положиться; докажи мне только, что она жива, и укажи, где ее найти.

— В замке Дарнлинварах, — сказал Ранальд Мак-Иф, — и зовут ее там Анна Лейл. Я часто имел о ней известия через своих родных, которые опять посещают свои прежние леса; а недавно и мои собственные старые глаза любовались ею.

— Твои! — сказал Мурдох в изумлении. — Как же ты, будучи вождем Сыновей Тумана, отважился подойти так близко к смертельному врагу своему?

— Сын Диармида, я сделал больше того, — сказал разбойник, — я был в большом зале замка под видом арфиста с пустынных берегов Скианахского озера. Я с тем и пришел туда, чтобы вонзить кинжал в грудь Мак-Олея Кровавой Руки, перед которым трепещет все наше племя, а потом полагался на волю Божью… Но увидел Анну Лейл в ту минуту, как рука моя ухватилась за кинжал… Она заиграла на клэршахе и запела одну из песен Сыновей Тумана, которой выучилась, еще когда жила с нами… И в этой песне шумели зеленые леса, где нам так хорошо жилось, и журчали наши звонкие ручьи… Рука моя соскользнула с кинжала… Из глаз потекли ручьи, и час отмщения миновал… Ну что же, Сын Диармида, этой вестью выкупил я свою голову?

— Да… если рассказ твой верен, — возразил Мурдох, — но чем ты все это докажешь?

— Небо и земля, — воскликнул разбойник, — будьте свидетелями того, как он уже замышляет нарушить свое слово!

— Нет-нет, — сказал Мурдох, — все обещания будут выполнены, когда я получу уверенность, что ты сказал мне правду… Но мне нужно сказать еще несколько слов твоему сотоварищу.