— А если не выйдут, если эта ваша ловля на живца ни к чему не приведет, встреча генерала Деникина с Николаем Николаевичем в субботу состоится?

— Пока я не могу дать однозначного ответа на этот вопрос, Анна Владимировна. Посмотрим по обстоятельствам. Но я догадываюсь, о чем вы думаете. Ни в коем случае не советую вам прежде субботы попытаться встретиться с Антоном Ивановичем Деникиным. Вы сорвете весь наш спектакль.

— Ваш спектакль, поручик.

— Напомню, меня зовут Вячеславом Юрьевичем. Для вас, глубокоуважаемая супруга, просто Вячеслав.

— Нет, лучше я буду называть вас Славиком или Славуней.

— Замечательно! Только, пожалуйста, не Сливой, как в детстве. Признаюсь, от слив у меня слабит живот, я их терпеть не могу.

Анна остановилась возле входа в подземку, взглянула на Одинцова с прищуром:

— Пока, Славик, иди, прими закрепляющее и ложись спать.

Она постучала кончиком зонта по его белым штиблетам, ухмыльнулась и начала спускаться по железным ступенькам метро.

— Не поскользнитесь! — крикнул ей вдогонку Одинцов. — Лучше, когда рядом с вами надежный человек.

И уже себе под нос:

— Не то, что ваш Бекасов. Эх, какая всё же у меня жена. Никогда такой не было.

* * *

В отель Белоглазова вернулась часа через два. Портье передал ей телефонограмму и сказал, что «у входа мадам Одинцову ждет таксомотор с номером «257-КL».

Анна с удивлением приняла листок, на который был наклеен текст: «Срочно жду у себя. Машина за вами послана. Ваш Деникин».

Больше всего поразил не текст телеграммы, хотя, конечно, и он тоже, а подпись — «Ваш Деникин». С генералом она не встречалась уже с 1919 года, да и вообще между ними никогда не было столь тесных, доверительных отношений, чтобы оставлять такие «теплые» подписи.

— Авто за углом, я проверил, — учтиво сказал портье.

Поблагодарив служащего отеля и дав ему франк, Анна вышла на улицу. За углом дома действительно виднелся желтый кузов таксомотора с закрытым кожаным верхом. Она подошла, взглянула на номер.

В ту же секунду задняя дверь авто открылась. Внутри сидел совершенно лысый мужчина в черном костюме с золотым пенсне на длинном шнурке. Его широкая улыбка напоминала улыбку голодного папуаса, увидевшего добычу.

— Анна Владимировна, прошу вас. — Он протянул Белоглазовой сухую, желтую руку.