– Ах, репейник ей под хвост, – протянул он восторженно, – вот это баба! Нет, ты не заливаешь?

– Что я сказал – то сказал, – сурово отрезал Коста, –

так согласен ты или нет?

Георгос встал и протянул жесткую, как дерево, руку.

– Бери, – сказал он, – что тебе нужно?

Коста не торопясь закурил сигару.

– Коротко! Мне нужно сотню парней. Все на лошадях и с ружьями. К полуночи они должны ждать у сторожки на дороге к промыслам. Им предстоит простая работа…

Коста опять понизил голос.

– Ладно, – сказал Георгос, когда он кончил, – теперь я знаю, что ты прежний парень, и засохни все мои виноградники, если я не заткну ножом глотки тому, кто станет врать, что ты продался. Все будет сделано.

– Смотри же, не опаздывай. Ну, а теперь прощай, –

поднялся Коста, – мне пора делать то, что должен делать я сам. Он попрощался с Георгосом и поехал обратно в столицу. С поворота шоссе открылся вид на ночной город. Он лежал на берегу, притаившийся, сверкая тысячами огней, прищуренными, хищными зрачками. Над домами стояло бледное и зловещее электрическое зарево.

Коста поджал губы.

– А интересно, черт побери, – проворчал он сквозь зубы, – когда старый библейский хрыч попалил Содом, было ли над ним такое же зарево? Я думаю, что в наше время можно устроить лучшую иллюминацию.

Коляска спустилась к берегу и проезжала по главной улице мимо подъезда «Преподобной Крысы».

У подъезда остановился автомобиль, и Коста увидел, что из него вылез генерал фон Брендель в сопровождении двух дам.

Премьер хлопнул себя по лбу и остановил коляску.

– Генерал, – крикнул он главнокомандующему, – подойдите-ка на минутку.

Фон Брендель приблизился к коляске.

– Простите, что я отравляю вам свободные минуты, генерал, но у меня есть небольшой вопрос. Какое положение на фронте?

– Блестяще, – поднял плечи фон Брендель, – система моих укреплений…