Кристобаль.

– Это само собой разумеется, – в тон ему сказал полковник.

Отряд дошел до опушки леса и вступил на равнину; на ней, несмотря на отсутствие малейшего ветерка, колыхались высокие травы. В этот момент внезапно послышался крик ястреба-перепелятника, почти немедленно вслед за ним – ружейный выстрел и ужасный крик; ранчерос остановились, охваченные сильнейшим беспокойством.

Что произошло на равнине? Она ведь кажется такой пустынной!.

Кто выстрелил?

Быть может, проводник захвачен врагами и убит?

Что можно предпринять?

Продолжать двигаться вперед или отступать?

Все были объяты крайней тревогой.

И тут совсем близко от них прозвучал пронзительный торжествующий крик. Раздвинулись травы, и появился

Великий Бобр. Он держал в одной руке ружье, в другой окровавленный скальп.

– Хвала создателю! – увидя индейца, вскричал полковник. – Мос-хо-ке невредим!

– Гачупины там! – сказал индеец, вытягивая руку. –

Великий Бобр принес скальп одного из разведчиков.

Нельзя было терять времени на размышление, нужно было немедленно принять решение. Полковник без колебания построил ранчерос в боевом порядке на опушке леса.

Резерв в сто человек во главе с доном Кристобалем должен был скрыться в лесу и ждать приказа полковника. По первому же сигналу они должны были примчаться на помощь.

В течение получаса ранчерос стояли – неподвижные, спокойные и молчаливые.

Солдаты, готовясь к битве, знают, что на войне нет милосердия.

Непокоренные, так же как и испанцы, были беспощадны в этой братоубийственной войне. Горе побежденным! Только одно имело значение: победить или умереть!

Чтобы предупредить о приближении врага, двадцать разведчиков выехали на пятьдесят шагов вперед от фронта.