– Приятное знакомство. А я – Карягин. Трофим Карягин. Каждому из нас пришлось выдержать восемнадцать рукопожатий. Я окинул взглядом прибывшее пополнение и обратился к Тане:

– А ведь надо накормить товарищей. Что можно…

– Вот это зря, – решительно перебил меня Карягин. –

Совсем зря. Такую ораву разве накормишь? Мы прихватили кое-что с собой, а час назад основательно подзаправились. Миколка не даст соврать.

Логачев подтвердил.

– А вот табачком мы не богаты. Угостишь – не откажемся.

Я оглянулся на Таню, и она тотчас извлекла из «неприкосновенного запаса» пачку махорки. Но, ее оказалось недостаточно, и пришлось извлечь вторую. Все восемнадцать человек вертели такие цигарки, от одного вида которых могла закружиться голова.

Партизаны быстро освоились, окружили нашу группу, и завязалась веселая фронтовая беседа. Это были и в самом деле ребята на подбор – молодые и средних лет, рослые, крепкие, с продубленной ветрами и солнцем кожей на лицах, спокойные и деловитые.

Я и Карягин подсели к костру и завели разговор.

Вокруг нас зеленели лес и трава, сзади голубела гладь озера. Дул легонький теплый ветерок.

– Как же это вы не уберегли Семена? – сказал Карягин и укоризненно покачал головой. – А какой был парень!

Огонь! Как рассказал мне Миколка, у меня сердце зашлось.

И командир наш горевал. Часто он вспоминал Семена.

Да…

Мы помолчали, потом я сказал:

– Мне нужен список ваших людей.

– Сейчас?

– Да, лучше заранее.

Карягин встал, позвал молодого парня и отошел с ним в сторонку. Через несколько минут мне был вручен написанный на обратной стороне фашистской листовки поименный список на всех восемнадцать человек. Я пробежал его и спрятал в карман гимнастерки.

– С народом будешь говорить? – спросил Карягин.