Грозубинский чувствовал все же, что планы Гаврилова гораздо более смелые. Он явно пытается доказать, что

Груздев вообще в ограблении не принимал участия. Недаром вытащил он этого сомнительного Ковригина, которому после нескольких рюмок водки показался какой-то случайный человек похожим на бывшего его товарища по работе. Недаром вытащил эту подслеповатую пожилую женщину, которой показалось, что она узнала в Клятове неизвестного человека, полгода тому назад неизвестно зачем будто бы приходившего в кинотеатр к Кузнецову.

Как же легко оказалось свести на нет показания и

Ковригина и Рукавишниковой!

Нет, Грозубинский не одобряет Гаврилова. Совершенно беспристрастно не одобряет, просто со своей профессиональной точки зрения. Нечего гнаться за журавлем в небе.

Можно упустить из рук синицу. Надо искать смягчающие обстоятельства, а не пытаться доказать недоказуемое.

Грозубинский хорошо относится к Гаврилову. Когда кончится процесс и Гаврилов переживет неизбежное разочарование, Грозубинский пригласит его как-нибудь к себе домой и за стаканом чая спокойно и доказательно разберет с начала и до конца весь процесс. Пусть учится молодежь!

Пока Грозубинский размышляет, Гаврилов продолжает задавать вопросы:

– Скажите, Рукавишникова, вы рассказывали, что к вашему администратору Кузнецову приходил подсудимый

Клятов. Это было один раз?

– Я его видела один раз.

– А вообще к Кузнецову какие-нибудь знакомые, женщины или мужчины, приходили в кинотеатр?

– Так не припомню. Ну невеста, конечно, заходит часто.

– Кто его невеста?

– Валя. Девушка такая.

– Почему вы думаете, что она его невеста?

Рукавишникова смутилась. Она, видно, сочла, что влезла в личную жизнь Петра Николаевича. Может быть, даже открыла посторонним его отношения с девушкой, которые огласке не подлежат. У нее от смущения покраснело лицо.

– Да я не знаю, невеста или нет. Это мы так между собой ее называем. Валя, одним словом.

– Часто она приходит?

– Да пожалуй что каждый день. Только когда Петр