– В таком случае, по рукам, мистер Эфринель.

Мне показалось в ту минуту, что свадьба находится под угрозой из-за этих злополучных пяти процентов.

Однако сделка состоялась к обоюдной выгоде обоих торговых домов. Преподобный Натаниэль Морз повторяет свой вопрос.

Сухое «да» мисс Горации Блуэтт, отрывистое «да»

мистера Фулька Эфринеля, и все кончено: жених и невеста стали мужем и женой.

Под брачным контрактом подписываются: сначала молодые, затем свидетели, потом господин директор Фарускиар и, наконец, все приглашенные. Теперь очередь за священником, который скрепляет документ своим именем, званием и росчерком.

– Вот они и скованы на всю жизнь, – говорит мне первый комик, ухмыляясь.

– На всю жизнь, как пара снегирей! – подхватывает субретка, не забывшая, что эти птицы отличаются верностью в любви.

– В Китае, – замечает молодой Пан Шао, – не снегири, а пекинские утки символизируют супружескую верность.

– Утки или снегири – это все едино! – философски изрекает господин Катерна.

Брачная церемония закончилась. Приняв поздравления, молодые супруги вернулись к своим делам: мистер Эфринель к торговому балансу, миссис Эфринель к приходно-расходной книге. В поезде ничто не изменилось: лишь прибавилась еще одна супружеская чета.

Мы тоже занимаемся своими делами. Майор Нольтиц, Пан Шао и я курим на площадке, а комическая пара что-то репетирует в своем углу – должно быть, они готовят обещанный вечерний сюрприз.

В окружающем пейзаже нет никакого разнообразия –

все та же унылая пустыня Гоби с вершинами Гумбольдтовых гор с правой стороны, соединяющихся

Тянь-Шаньской цепью. Редкие станции представляют собой довольно неприглядное зрелище: среди нескольких разбросанных лачуг возвышается, как монумент, домик путевого обходчика. Время от времени на таких полустанках мы запасаемся водой и топливом. Приближение настоящего Китая, многолюдного и трудолюбивого, почувствуется только за Хара-Нуром, где мы увидим настоящие города.

Эта часть пустыни Гоби нисколько не походит на те области восточного Туркестана, которые мы оставили за

Кашгаром. Поезд идет сейчас по местности, настолько же новой для Пан Шао и доктора Тио Кина, как и для нас, европейцев.

День прошел без всяких приключений. Поезд опять сбавил скорость, делая не больше сорока километров в час, но, несомненно, довел бы ее до восьмидесяти километров, если бы были приняты во внимание жалобы барона

Вейсшнитцердерфера. По правде говоря, китайские машинисты и кочегары даже и не пытаются наверстывать время, потерянное между Черченом и Чарклыком.

В семь часов вечера – пятидесятиминутная остановка на берегу Хара-Нура. Озеро это, не столь обширное, как