Первым делом я окидываю взглядом состав. Вагон с сокровищами все на том же месте, предпоследний в поезде, под охраной китайских солдат.

Прибыла депеша, которую ждал губернатор: вышеупомянутый вагон приказано переправить в Пекин и сдать сокровища на руки министру финансов.

А где же вельможный Фарускиар? Я его что-то не вижу.

Неужели он нас покинул?.

Нет. Вот он стоит на площадке, и монголы только что вошли в свой вагон. Фульк Эфринель тоже вернулся из города. Под мышкой у него портфель с образцами продукции торгового дома «Стронг Бульбуль и K°». Надо полагать, что он уже успел обделать кое-какие делишки.

Вернулась и миссис Эфринель. Вполне возможно, что ей удалось закупить в Ланьчжоу партию волос. Но пришли они на вокзал порознь и сели на свои места, даже не подавая виду, что знакомы друг с другом.

Остальные пассажиры – сплошь китайцы, многие из них едут в Пекин, другие взяли билеты до промежуточных станций – Сиань, Тунгуань, Шаньсянь, Тайюань. В поезде, должно быть, около сотни пассажиров. Все мои номера налицо. Тринадцать, по-прежнему тринадцать! Как хорошо, что я не суеверен!

Мы стояли на площадке, когда раздался последний звонок. Господин Катерна спросил свою жену, что ей показалось самым любопытным в Ланьчжоу.

– Самым любопытным, Адольф? Большие клетки с чучелами птиц, вывешенные на стенах и на деревьях.

Только птицы какие-то странные.

– Действительно, странные, госпожа Катерна, – ответил

Пан Шао, – птицы, которые при жизни умели говорить…

– Значит, это были попугаи?

– Нет, головы преступников…

– Какой ужас! – воскликнула субретка, всплеснув руками.

– Ничего не поделаешь, Каролина, – поучительно заметил господин Катерна, – таковы уж обычаи в этой стране142!

142 Читатели должны помнить, что Клодиус Бомбарнак, как типичный репортер, нередко отклоняется от истины и допускает преувеличения.

ГЛАВА 24

От Ланьчжоу дорога идет по хорошо обработанной местности, обильно орошаемой реками, но такой холмистой, что должна все время кружить и огибать препятствия.