шаловливо пропела она и вдруг скороговоркой добавила, как бы про себя: «но только зачем всем и каждому в нос тыкать своей храбростью!»

Воинов покраснел, хотел что-то сказать, но удержался и отошел к Ольге Оскаровне. Он чуть не плакал от обиды и огорчения.

«Вот и всегда так, – думал он про себя с мучительной тоской, – сначала любезна, мила, а через минуту начинает язвить, – и за что?»

Муртуз-ага, бывший свидетелем всей этой сцены, сделал вид, будто ничего не заметил, и поспешил заговорить о лошадях.

– Я понимаю,– начал он, – что вы, Лидия Оскаровна, любите вашего Копчика, это действительно прекрасный конь, но когда вы приедете в Суджу, вот там вы увидите лошадей. . Наши ханы развели собственную породу, прекрасные лошади, рослые, статные, красивые, по виду –

настоящие арабы!

– Вы, кажется, опять пикировались с Лидией? – спросила Ольга Оскаровна подсевшего к ней Воинова.

Тот принужденно улыбнулся.

– Лидия Оскаровна все надо мной подтрунивает! –

сказал он, деланно веселым голосом.

– У ней уже такой характер! – постаралась успокоить его Ольга. – Она и на наш с мужем счет не прочь пройтись, только бы случай представился!

Лидия между тем с большим любопытством расспрашивала Муртуз-агу об обычаях его страны. Ее очень интересовали свадебные и похоронные обряды персов, взаимные отношения членов семьи между собой, государственный строй ханства и быт его жителей.

Муртуз рассказывал охотно и настолько интересно, что мало-помалу и остальные члены компании подсели ближе, желая послушать его рассказы.

– Положение женщины у нас, – говорил Муртуз, –

действительно ужасное. Особенно в простом сословии она не имеет никаких прав, и жизнь ее совсем не обеспечена.

Еще здесь, у русских, благодаря строгости законов и судебно–медицинскому следствию, женщины, хоть немного, да ограждены от насилия; у нас же, в Персии, убить жену так же легко, как всякое домашнее животное, если только у нее нет могущественных родственников, которые пожелали бы заступиться за нее. Впрочем, последнее случается очень редко, ибо по нашим адатам никто не имеет права вмешиваться в семейные дела другого, хотя бы ближайшего родственника. Если позволите, я расскажу вам два случая, из которых вы увидите, в каком беззащитном положении находится наша женщина.

XVII