Он закрыл глаза руками, и по всему его телу пробежала нервная дрожь.

– Но кто же вы такой, наконец? – с ужасом шепотом произнесла Лидия, в волнении наклоняясь к самому лицу

Муртуз-аги. – Если, по вашему мнению, вам угрожает неминуемая каторга, то какое ужасное преступление совершено вами?

– Я – убийца.. Я убил, зарезал своего доброжелателя, своего лучшего друга и вместе с тем начальника.. Умоляю, не расспрашивайте больше! Я не могу, не могу ничего больше сказать.. Прощайте!

Сказав это, Муртуз-ага торопливо направился к забору и с ловкостью кошки перепрыгнул его, исчез из глаз пораженной девушки.

XXXII

Тревоги

– Лидия, что с тобой? – с тревогой в голосе спрашивала

Ольга Оскаровна сестру месяц спустя после их поездки в

Суджу. – Тебя узнать нельзя, ты стала какая-то странная, задумчивая, нервная, раздражительная. Здорова ли ты, мой друг? Или тебе очень скучно у нас. Но ведь первое время тебе здесь нравилось.

– Ах, почем я знаю, – нетерпеливо тряхнула головой

Лидия, – что со мной, вернее, что ничего; я здорова, а что у меня на душе, я сама не понимаю. Прошу только об одном, не обращать никакого внимания!

– Легко сказать, не обращать внимания, когда ты так страшно изменилась. Похудела, побледнела, можно подумать, что ты влюблена. . Впрочем, Аркадий Владимирович не на шутку убежден в этом...

– В чем в этом? – резким тоном спросила Лидия. – В чем убежден Аркадий Владимирович?

– В том, что ты влюблена!

– Не в него ли?