Открытие важное я сделал; такое открытие, что и не знаю, как оно и будет, того, значит, по законам-то...

– Открытие? Какое? – удивился немного Воинов. – Да ты, старик, вот что: бери стул да садись сюда поближе, выкладывай, что у тебя такое. Вы позволите ему сесть при вас? – шепотом обратился Воинов к Рожновскому.

– Разумеется! Ведь он у меня на правах почти чиновника! – кивнул головой Осип Петрович.

Тем временем Сударчиков подошел к дивану, на котором сидел Воинов, открыл папку, достал из нее знакомую уже читателю группу и, передавая ее Аркадию Владимировичу, внушительным тоном произнес:

– Извольте, ваше благородие, приглядеться хорошенько, а опосля, как вы всмотритесь, я вам все и доложу, как быть следует.

Воинов с некоторым недоумением в лице, взял из рук

Сударчикова группу, но стоило ему взглянуть на нее, как у него вырвался легкий крик изумления.

– Откуда у тебя эта группа, где ты ее взял?

– Как откуда? – немного опешенный таким вопросом, в свою очередь спросил Сударчиков. – Эта картина моя, поболее двадцати годов будет, как она у меня хранится. А

вы, сударь, нешто что знаете про эту картину, тоись стало быть, чьи тут портреты находятся?

– Как не знать! Это вот капитан Некраснев, Егор Сергеевич, а барыня, жена его Людмила Павловна; она моей матери двоюродной сестрой приходилась, а мне, стало быть, теткой. .

– Да неужели ж, ваше благородие? – всплеснул руками

Сударчиков. – Вот изумительное-то дело, скажите на милость! Кто думал, кто думал?..

Он несколько раз покачал седой головой и затем, оживившись, торопливо заговорил, тыча дрожащим пальцем в красавца вольноопределяющегося:

– Может быть, ваше благородие, вы и этого тоже знаете?

– Слыхал о нем, – мать моя нам рассказывала. У нас в доме тоже такая фотография есть, а к тебе-то она как попала?

– Да ведь капитан, покойник, царство ему небесное, ротным моим был. Извольте взглянуть: фельдфебель у дерева-то стоит, это же я сам и есть, помоложе тогда был, бороду брил; теперь-то я старая коряга.. Впрочем, не во мне толк. . а в том, что, стало быть, вы и про всю историю наслышаны..

– Слышал и про историю..

– Так, так. . Вот ведь он, злодей-то самый, убиец проклятый! – в приливе ненависти торопливым полушепотом заговорил Сударчиков, дрожащим скрюченным пальцем показывая на вольноопределяющегося. – Почитай что на моих глазах все и свершилось-то. . Я одним из первых прибег тогда, на моих руках капитан и душеньку Богу отдать изволил.. А как Людмила-то Павловна в те поры убивалась, и не дай-то Бог, смотреть страшно было, думали, ума решится!. Сколько годов с того дня прошло, а точно вчера было, так все и стоит в глазах.. Подумать страшно!