потому ответила: – Я рада, что она оставила вам фотографию и кольцо. Этим она хотела сказать, что помнит все и думает о вас.

– А по-моему, это больше похоже на плевок в лицо, –

сказал он. – Но если тебе хочется так думать, пожалуйста, я не возражаю. А теперь, ну-ка, побыстрее беги наверх и буди своего бездельника-брата, иначе вы опоздаете на поезд.

Он проводил их на станцию и усадил в вагон.

– Теперь все в порядке, – сказал он. – Ждать мне нет смысла.

Он не поцеловал их на прощание, но погладил Кэрри по щеке и взъерошил волосы Ника.

– Юный Никодимус, – сказал он и ушел.

– Что ж, с этим, по крайней мере, покончено, – повторил его фразу Ник и сел на место.

– Веди себя как следует, – наставительно сказала Кэрри. – Он, в конце концов, оказался совсем неплохим.

– Неплохим? – Ник закатил глаза.

– Не очень плохим. – Ей хотелось рассказать ему, что мистер Эванс не украл завещания, но с Ником никогда разговоров на эту тему и не было. А рассказать Альберту она не может. Она надеялась, что он будет на станции, но он не появлялся.

– Интересно, придет ли Альберт к насыпи помахать нам? На его месте я бы пришла.

– Так рано утром? – удивился Ник.

Кэрри вздохнула.

– Мы можем помахать дому, – предложил Ник. – После поворота есть место, где его видно.

– Я не буду смотреть, – сказала Кэрри. – Я, наверное, не смогу.

Она откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза.

День только начался, а она уже чувствовала себя усталой.

– Когда мы откроем пакет с обедом, Кэрри? – спросил

Ник. – У меня совсем пусто в желудке.