Так он подошел к обгоревшей сосне.
Даже неопытный глаз заметил бы, что хвоя вокруг ствола плотно утоптана. Аввакум несколько секунд стоял, оглядывая подножие и ствол сосны. Не было никаких вмятин ни под ногами, ни на стволе. Вдруг Аввакум улыбнулся: на обгорелой верхушке дерева, валявшейся рядом с торчащим остатком ствола, меж засохших ветвей выделялся своим оттенком более гладкий участок коры.
Очевидно, к этому месту прикасались руки. Обхватив верхушку дерева обеими руками, Аввакум сдвинул ее в сторону.
Меж корней обнажилось небольшое углубление, присыпанное хвоей, но в нем ничего не было. Аввакум закусил губу – было ясно, что кто-то успел опередить его.
Теперь этот «кто-то» спешит в Тешел к Прокопию Недялкову. А быть может, они уже встретились и синяя «волга» мчится обратно в Софию. Возможно и третье: Прокопий Недялков спокойно завтракает в какой-нибудь корчме, а его посыльный направляется в Девин и следы его теряются.
Аввакум горько усмехнулся – счастье, видимо, изменило ему: «Груши опоздал на полчаса, и Наполеон проиграл битву при Ватерлоо», – вспомнил он, как обычно в такие минуты, но ему было не до смеха.
Сидя на поваленной верхушке дерева и глядя маши-
нально на углубление меж корневищ, Аввакум обратил внимание на лежащую рядом почерневшую сосновую шишку. Конечно, шишка не с неба свалилась.
Кровь снова застучала у него в висках. Разумеется, шишка положена как условный знак, у которого могут быть только два значения: либо «я взял», либо «ищи».
Аввакум погрузил руку в хвою почти до запястья и вытащил сложенный пополам листок, отбежал в кусты и.
бросившись на землю меж деревьев, положил его перед собой, затем вынул записную книжку и карандаш. Как он и предвидел, перед ним оказался образец примитивного шифра с заменой букв. Вспомнив ключевое слово «Вазови»
с тридцать пятой страницы спрятанного в стене экземпляра
«Под игом», он моментально набросал на листке ключевую схему:
Колонки из двух цифр гласили: