Услышав имя Аввакума, на другом конце провода как будто несколько приутихли. После того как перестали звучать крепкие слова полковника, телефонный шнур с облегчением повис, а лейтенант облизал пересохшие губы.

Он передал трубку Аввакуму.

– Добрый случай прислал тебя как раз вовремя, – начал полковник. Он говорил с напускным спокойствием, и голос его звучал хрипло и как-то неестественно.

– Напротив, – сказал Аввакум. – Он, этот добрый случай, сыграл со мной злую шутку, обставив меня на целых пять минут, которые оказались роковыми.

– А ты дай реванш, – посоветовал полковник. Он словно ослабил узду, и в голосе его, вырвавшемся на свободу, зазвучала вместо нот отчаянья надежда. – Непременно дай реванш, – продолжал он. – Ведь это, в конце концов, вопрос чести. Разве ты позволишь, чтобы тебя так вот обвели вокруг пальца! Это же совсем не в твоем характере.

– А может, я уже отвык от подобных вещей, – неуверенно произнес Аввакум, но сердце его затрепетало от возбуждения. Полковник откашлялся и помолчал какое-то время.

– Послушайте, товарищ Захов, – сказал он сухо. – Насколько мне известно, вы пока еще не вычеркнуты из нашего списка, поэтому…

– Слушаюсь, – склонив голову, отчеканил Аввакум.

Он ждал этих слов, как высочайшего повеления. В дни «консервации», в его изгнании они были тем золотым ключиком, который открывал перед ним врата царства радости. Но почему-то сейчас слова эти, уже сказанные, долетев до него по проводам, не согрели его душу тем торжественным чувством, о котором он так мечтал. Одна только приятная тревога охватила его, овладела всем его существом, но это больше было похоже на какое-то опьянение. «Большая радость» – сейчас это понятие словно бы исчезло из его представления.

– Поэтому, – продолжал полковник, – я вам приказываю немедленно начать следствие. – Он даже не подозревал, как не подходит ему этот напыщенный тон. Подчас человек, надев официальный костюм, с крахмальным воротничком, кажется ужасно смешным. – Немедленно приступайте к следствию, – повторил он. – Через непродолжительное время я сам приеду и объясню вам некоторые вещи…

Аввакум положил трубку и несколько минут не мог двинуться с места. У повисшего на ремне трупа был страдальческий вид. В «чудо-кресле» при зеленом свете абажура он напоминал утопленника, опутанного какими-то отвратительными корягами.

– Лейтенант Петров, – сказал Аввакум. – Вы пришли сюда примерно через минуту или полторы после нас. Не думаю, что вы и ваши люди случайно оказались на этой улице, в этом месте. Вы прибыли тотчас же, как только мы вошли в дом, следовательно, вы находились где-то совсем близко. Притом вы ворвались в дом с видом людей очень заинтересованных, хотя вас сюда никто не звал. Напрашивается мысль, что вы держали этот дом под наблюдением и, вероятно, вам было поручено охранять профессора.