Судно после сравнительно устойчивого положения снова стало раскачиваться на волнах; качка усиливалась с каждой секундой; и Джакс, старавшийся сохранить равновесие, был слишком занят, чтобы ответить. Как только яростная качка несколько утихла, он проговорил:

– Пожалуй, это уже слишком. Хорошенького понемногу! Надвигается что или нет, а все-таки, мне кажется, следует повернуть судно против волны. Старик только что пошел прилечь. Пойду-ка я поговорю с ним.

Открыв дверь штурманской рубки, он увидел, что капитан читает книгу, Капитан Мак-Вир не лежал, а стоял, уцепившись одной рукой за книжную полку, а в другой держа перед собой раскрытый толстый том. Лампа вертелась в карданном подвесе; книги перекатывались на полке; длинный барометр порывисто описывал круги, стол каждую секунду менял наклон. Среди этих движущихся и вертящихся предметов стоял, держась за полку, капитан

Мак-Вир; подняв глаза, он спросил:

– В чем дело?

– Волнение усиливается, сэр.

– Я это и здесь заметил, – пробормотал капитан

Мак-Вир. – Что-нибудь неладно?

Джакс, сбитый с толку серьезными глазами, глядевшими на него из-за книги, смущенно ухмыльнулся.

– Качается, как старая калоша, – глупо сказал он.

– Да! Качка сильная, очень сильная… Что вам нужно?

Тут Джакс потерял точку опоры и начал заикаться.

– Я подумал о наших пассажирах, – сказал он, как человек, хватающийся за соломинку.

– О пассажирах? – очень удивился капитан. – О каких пассажирах?

– Да о китайцах, сэр, – пояснил Джакс, жалея о том, что заговорил.

– О китайцах! Так почему вы так прямо и не скажете?

Мне и невдомек, о чем вы толкуете. Никогда не слыхал, чтобы кули называли пассажирами. Пассажиры! Что это на вас нашло!

Капитан Мак-Вир заложил книгу указательным пальцем, закрыл ее и опустил руку. Вид у него был недоумевающий.

– Почему вы думаете о китайцах, мистер Джакс? – осведомился он.

Джакс, припертый к стенке, выпалил свое мнение: