– Палубу заливает водой, сэр. Я подумал, что вы, может быть, повернете пароход… на время. Пока это волнение немножко не затихнет. А затихнет, я полагаю, очень скоро… Повернете на восток… Я еще не видывал такой качки.

Он едва устоял на пороге, а капитан Мак-Вир, чувствуя, что за полку ему не удержаться, поспешил ее выпустить и тяжело рухнул на диван.

– Повернуть на восток? – сказал он, пытаясь сесть. –

Это больше чем на четыре румба от курса.

– Да, сэр. Пятьдесят градусов… Как раз повернуть носом так, чтобы встретить…

Капитан Мак-Вир ухитрился сесть. Книгу он не уронил и заложенного места не потерял.

– На восток? – повторил он с возрастающим удивлением. – На во… Как, по вашему, куда мы направляемся?

Вы хотите, чтобы я повернул мощный пароход на четыре румба от курса, чтобы не причинить неудобства китайцам!

Ну, знаете ли, приходилось мне слышать, какие безумства творятся на свете, но такого… Не знай я вас, Джакс, я бы подумал, что вы пьяны. Повернуть на четыре румба… А

потом что? Повернуть на четыре румба, чтобы плавание было приятно… Как вам пришло в голову, что я стану вести пароход так, словно это парусник?

– Велико счастье, что это не парусник – с горькой готовностью вставил Джакс. – За этот вечер мы потеряли бы все мачты.

– Да! А вам оставалось бы только стоять и смотреть, как их уносит, – сказал капитан Мак-Вир, как будто несколько оживляясь. – Сейчас мертвый штиль, не так ли?

– Да, сэр. Но несомненно надвигается что-то необыкновенное.

– Возможно. Вы, видимо, думали, что я постараюсь увернуться с пути, – сказал капитан Мак-Вир.

И манеры его и тон были до крайности просты: он не спускал тяжелого взгляда с непромокаемого плаща, валявшегося на полу. Вот почему он не заметил смущения

Джакса, а тот был не только раздосадован, но и удивлен; он почувствовал уважение к капитану.

– Видите эту книгу? – серьезно продолжал капитан

Мак-Вир, хлопая себя закрытым томом по ляжке. – Я читал здесь главу о штормах.

Это была правда. Он действительно читал главу о штормах. Входя в штурманскую рубку, он не имел намерения браться за эту книгу. Что-то – быть может, то же предчувствие, какое побудило стюарда, не дожидаясь приказания, принести в рубку морские сапоги и непромокаемое пальто капитана, – заставило его руку потянуться к полке; не теряя времени на то, чтобы сесть, он добросовестно силился вникнуть в терминологию, но потерялся среди полукругов, левых и правых квадрантов, возможного местонахождения центра, перемен ветра и показаний барометрической шкалы. Он пытался связать прочитанное с создавшимся положением и кончил тем, что почувствовал презрение и гнев, увидев в нагромождении слов и советов лишь одни измышления и предположения, без малейшего проблеска уверенности.