— Правильно, лейтенант, совершенно верно, – одобрил

Шкода. – Эти люди опасны, а рисковать мы не можем. – Он оттолкнул назад кресло, легко поднялся на ноги, обогнул стол и остановился перед Андреа. – Может быть, и с этим нужно было поступить так же, лейтенант?

— Он опасен только для своих друзей, – коротко возразил Турциг. – Все так, как я вам говорю, герр. Чтобы спасти шкуру, он мать родную готов предать.

— И претендует на дружбу с нами? – задумчиво произнес Шкода. – Это один из наших храбрых союзников, а? –

Он протянул тонкую холеную руку с печаткой тяжелого перстня и злобно ударил Андреа по щеке.

Андреа вскрикнул от боли, протянул ладонь к окровавленному лицу и отпрянул в сторону, закрыв голову локтями.

— Внушительное приобретение для армии третьего рейха, – промолвил Шкода. – Вы не ошиблись, лейтенант.

Трус. Инстинктивная реакция на удар – безошибочный признак этого. Любопытно, – вслух раздумывал он, – как часто трусами бывают крупные мужчины. Часть процесса природной компенсации, полагаю я. . Как тебя зовут, мой храбрый друг?

— Папагос, – угрюмо пробормотал Андреа. – Петер Папагос. – Он оторвал ладонь от щеки, посмотрел на нее медленно расширявшимися от ужаса глазами и сразу стал вытирать о штанину торопливыми, судорожными движениями. На лице его было заметное всем отвращение.

Шкода, забавляясь, наблюдал за ним.

— Не выносите вида крови, Папагос, а? – предположил он. – И особенно своей?

Несколько минут прошло в молчании. Вдруг Андреа вскинул голову. Лицо его исказилось. Казалось, он вот-вот заплачет.

— Я только бедный рыбак, ваша честь! – начал он. – Вы смеетесь надо мной, говорите, что я не выношу вида крови.

Это правда. Я не люблю войну и страдания. Я не хочу ничего этого. – Его огромные кулачищи просительно прижаты к груди, лицо сморщилось. Отчаяние было мастерски разыграно, и Меллори поймал себя на том, что почти принял все за чистую монету. – Почему меня не оставили в покое? Видит Бог, я не военный!..

— Весьма неточное заявление, – сухо оборвал его

Шкода. – Факт этот совершенно очевиден для всех присутствующих в комнате. – Он постучал нефритовым мундштуком по крышке стола. Глаза гауптмана были задумчивы. – Ты называешь себя рыбаком?.

— Он проклятый предатель! – перебил Меллори немца, который слишком заинтересовался Андреа.

Шкода тут же обернулся, встал напротив Меллори, сложил руки за спиной. И, покачиваясь с пяток на носки, оглядел его с головы до ног.

— Так! – задумчиво сказал он. – Великий Кейт Меллори!

Совсем иначе объяснил все наш жирный приятель вон там, на скамейке, а, лейтенант? – И, не ожидая ответа, продолжал допрос: – Какое у вас звание, а, Меллори?