– попробуй разгадать секрет приготовления бумаги осами.

Такая бумага будет очень полезной людям. А ты о чем задумалась, Валя?

– Я думаю, как бы поскорее уйти отсюда. Если они уже грызут наш причал, значит, они где-то недалеко от нас. Я боюсь их. Пойдемте домой!

– Ну что ж, – сказал Иван Гермогенович, – домой так домой. Пошли!

И путешественники вернулись в свою пещеру.

Утром чуть свет они перекатили на корабль последние бочки с медом, перенесли волосяные матрацы, захватили и яйца светляков.

Одно яйцо как сигнальный фонарь Карик прикрепил к верхушке мачты.

Суетился он, пожалуй, больше всех. И немудрено.

Ведь он так долго болел и так мало приложил сил для спуска и оснастки корабля, что ему теперь необходимо было работать больше Вали и профессора.

Бегая по кораблю, Карик командовал, как, казалось ему, должен командовать настоящий капитан:

– Эй, на юте! Подобрать шкоты!

Валя смотрела на него широко открытыми глазами.

– А что такое «на юте»? – спрашивала она.

– Ну-у-у.. Ясно что! Где ты стоишь сейчас – это и есть ют!.. На корме, значит... Эй, юнга Валентина, шкоты подбери!

– А что такое «шкоты»?

– Не знаешь, что такое шкоты? Шкоты – это веревки.

– А нельзя ли, – спросил Иван Гермогенович, – веревки называть веревками, а корму кормой?

Карик горько усмехнулся:

– Можно, конечно, но тогда нас надо называть не моряками, а плавучим детским садиком.

– А мы уже моряки?