Постепенно глаза их привыкли к полумраку. Они разглядели пустую комнату с голыми стенами. Сквозь круглое окошко падал на пол косой солнечный луч. Золотая пыль кружилась в солнечном свете, и луч казался живой дорогой.

– А здесь очень весело. Правда, Карик? – сказала Валя, оглядываясь.

Карик, не отвечая, шагнул в угол, где стояла огромная, как сундук, белая коробка, накрытая толстым листом пергамента.

– Вот она! – сказал Карик.

Он взобрался на край коробки, побарабанил босыми пятками по стенкам и протянул Вале руку.

– Лезь сюда! Давай!

Валя вскарабкалась наверх и села рядом с Кариком.

Карик поднатужился и сдвинул с коробки пергаментную крышку.

– Ешь! Увеличивайся! – сказал он, склоняясь над коробкой.

– А разве мы не будем ждать Ивана Гермогеновича?

– Нет. . И знаешь что? Давай увеличимся раньше его.

Подумай, как это будет интересно. Мы уже большие, а он еще маленький.

– Ладно! Согласна! – сказала Валя.

Проворно сунув руку под пергамент, она достала полную пригоршню блестящего, как бертолетовая соль, порошка.

Она поднесла ладонь ко рту, открыла рот и вдруг, опустив руки, повернулась к Карику:

– А сколько его надо съесть, чтобы увеличиться?

– Ешь больше!

– Ну, а если мы вырастем очень большие.. Не очень-то ведь приятно быть девочкой с каланчу ростом.

– Ничего, ешь! – спокойно ответил Карик. – Если перерастешь лишнее, – уменьшительной жидкости выпьешь и подравняешься. Вот и все. Смотри, как я ем. Вот так.

И Карик высыпал в рот целую пригоршню порошка: