Грохнул взрыв, в воздух полетели куски железа. Паровоз накренился набок, постоял так мгновенье, как бы в раздумье, и повалился под откос.

– Гитлер капут! – объявил Дымников.

– Прекратить огонь! – раздалась команда Зарубина. –

Печки из вагонов на волокуши! Поджигайте состав – и все к лесу!

Печки выбрасывали в снег, из вагонов полз густой черный дым. Из-за поворота дороги показалась группа

Селифонова. Партизаны собирались у леса, разговаривали с освобожденными. Кое-кто нашел уже знакомых.

…Народу прибавилось, и на обратном пути хвост партизанской колонны терялся где-то в изломах лесной дороги. Пройдя быстрым маршем километров десять, Зарубин остановил отряд и приказал построить освобожденных людей. Подсчитали. Оказалось девяносто шесть человек.

– Куда вас везли, вы все сами знаете, – обратился к ним

Зарубин. – Теперь слово за вами. Кто хочет домой – пожалуйста. В полукилометре отсюда – шоссе, ведущее в город. А кто хочет драться с фашистами…

Ему не дали договорить, зашумели.

– Все хотим. Все!

– Спасибо, товарищи партизаны!

– С вами пойдем!

– А кто хочет драться с фашистами, – продолжал Зарубин, – и быть партизаном, ко мне шагом марш!

Колебаний не было. Все устремились к Зарубину.

Многорукая толпа подхватила его, и он вместе с автоматом мгновенно оказался в воздухе. Дружное «ура» огласило лес, перекатилось эхом. Когда Зарубина опустили на землю, он сказал, поправляя ушанку и улыбаясь:

– Ну что ж! Будем считать, что нашего полку прибыло.

Перекур пятнадцать минут!

В канун нового сорок второго года комиссар отряда