помощь ему нарядили несколько солдат.

Холодной декабрьской ночью около трехсот человек душевнобольных разбрелись по городу и его окрестностям.

Одни из них бросались на прохожих и наносили им побои,

другие метались по улицам, умирали от холода и голода под заборами.

Помещение психиатрической больницы освободилось.

Медперсонал разбежался. Остался один Скорняк, которого и взял к себе на работу руководитель школы, разместившейся на территории больницы.

– Ну, как решим? По-моему, необходимо побеседовать со Скорняком, – сказал Костров.

Мнения разделились. Беляк и Снежко были за беседу со

Скорняком, хотя и не знали всех соображений Кострова.

Микулич и Якимчук высказались против. По их мнению, встреча с предателем не могла дать ничего хорошего.

Марковский предпочитал не высказывать своего мнения, считая себя человеком недостаточно осведомленным в делах подполья.

Тогда Костров объяснил, чего он хочет добиться этой встречей. Объяснения его были столь убедительны, что все тотчас же склонились на его сторону.

Не вызвал споров и вопрос о том, кто именно будет беседовать со Скорняком. Единодушно решили поручить это дело Кострову и Снежко. Оставалось только решить, где провести встречу. Было предложено несколько мест: кладбище, квартира Марковского, будка Якимчука, подвал элеватора. Все эти предложения Костров спокойно, но решительно отверг.

– Давайте побеседуем с ним в его же доме, – сказал вдруг Снежко.

Это было очень смело, рискованно и заставило всех призадуматься.

Костров видел смысл в предложении Снежко. Оно было выгодно хотя бы тем, что исключало необходимость показывать предателю квартиру кого-либо из подпольщиков.

«С оружием в руках мы всегда сможем покинуть его дом, и ничего с нами он не сделает, – рассуждал про себя

Костров. – Как я раньше не пришел к такой простой мысли?»

Но он хотел, прежде чем высказать свое одобрение, послушать мнение других.

– А как же семья? Ведь у него полон дом, – задумчиво произнес Беляк.