– Эта прекрасная де Бомон, – признался затем Людовик министру Пралену, – всегда приносит мне удачу… Я обязательно должен отблагодарить его! Вы не знаете, что он любит?

***

Прален был племянником бывшего министра Шуазеля и потому сам стал министром, заменив дядю. К де Еону он относился как к мелюзге, но шевалье заставил его переменить мнение о себе. Весь Париж был ошарашен новостью, казавшейся невероятной.

– Трактат готов и везут ратификации, – сообщили Пралену.

– Кто везет? Сам Роберт Вудд или…

– Нет, их везет наш кавалер де Еон!

– Как? – Пралена почти выбросило из кресла от удивления. – Неужели англичане спятили?

– Да, ваше сиятельство, они так очарованы секретарем герцога Нивернуа, что, противу всех древних обычаев, доверили отвезти ратификации де Еону…

Так и было. Доверие подвое, если не считать, что при отъезде де Еона из Англии его закидали на пристани тухлой рыбой.

– Вот тебе за Ньюфаундленд! – кричали британцы. Лондонцы пронюхали о взяточничестве тори, газеты выстреливали угрозы но адресу парламента, который за деньги продался французам. Лорд Кадмен, этот блестящий оратор, и таинственный журналист «Юниус» позволили себе глумиться даже над королем Великобритании – Георгом III…

Зато де Еон совершил блистательный въезд в Париж: толпы народа встречали посланца мира, карета его утопала в цветах.

– Мир, французы! – выкрикивал де Еон. – Я привез вам мир… Остров Мартиника остается за нами, а Куба – испанцам, как и прежде… Дела отечества не так уж плохи, французы!

Парижане бежали следом за каретой, а голытьба кричала:

– Еще.., еще что?

И де Еон утешил бедняков Франции:

– Ньюфаундлендская треска, это я вам обещаю, будет на столе бедняков, как и раньше…

Прален встретил его с распростертыми объятиями:

– Король ждет… Отчего я не знал вас раньше? Вы же замечательный дипломат Франции! Что вы любите? Ничего, кроме денег? Отлично… Три тысячи ливров для начала – от меня. Едем же…