***

В следующем 1787 году Лондон был взволнован появлением в своих клубах мулата Сен-Жоржа. Это был здоровенный красавец, ростом под потолок, любимец женщин и веселых мужских компаний. Сен-Жорж считался первым в мире бойцом на рапирах: рука мулата, сплошь из мускулов и нервов, не знала поражений.

Принятый в высшем свете, Сен-Жорж заранее застыл в позе победителя. Принц Уэльский уговорил его показать свое искусство публике, и в Карльтонгаузе состоялся сеанс фехтования. Ловко и быстро разил мулат соперников. Рапира его металась как молния, разбрызгивая яркие отблески света. Гордым счастливцем шествовал Сен-Жорж – под крики восторга – мимо трибун, и дождем сыпались к ногам красавца цветы и любовные записки от женщин.

– Кто еще? – спросил он, возвысив голос. – Кто еще рискнет на поединок со мною?

Лучшие бойцы Англии уже были побеждены, и теперь англичанам оставалось одно – аплодировать победителю… Придерживая шуршащие юбки, де Еон спустился с трибун для зрителей на арену.

– Принц Уэльский, – сказал он, – я когда-то имел счастие открывать бал с вашей матерью, а потому, хотя бы из уважения к моим годам, потребуйте тишины у публики.

Принц Уэльский поднял руку, восстановив спокойствие зала.

– Сколько лет этой карге? – спросили сверху о де Еоне.

И смущенно улыбался Сен-Жорж, вертя в руке свою рапиру.

– Эй, вы там! – крикнул де Еон обозленно. – Я не скрываю возраста: мне пятьдесят девять лет…

Тут же, на боевой арене, забрызганной кровью побежденных, де Еон с принцем Уэльским составил договор о встрече на рапирах с мулатом. Карльтонгауз дрожал от хохота. Кто-то из публики швырнул в де Еона огрызком яблока. Сен-Жорж оказался благороднее этих зрителей – он пожал руку «старухе»:

– Надеюсь, мы будем драться с наконечниками?

– Никаких помпонов на остриях, – возразил ему де Еон. – Бой будет настоящим, без сентиментальной жалости.

– Но.., как же вы?

– Юбки? – засмеялся де Еон. – Пусть они вас не смущают. Мои юбки сшиты из драгунских штанов.

***