— Нам следует подумать не об охране портов, а об охране Лондона, — возразил Вэд.

Глава 24

Лила на новой квартире

Лила проснулась очень рано и попыталась развлечься чтением, как неожиданно вошёл Голли, подавший знак молчать.

— Что случилось? — прошептала девушка.

— Ничего особенного, — так же тихо сказал Голли. — Там пришёл некто, кто очень хотел бы тебя разыскать, а мне этого совсем не хочется. Я должен немедленно увезти тебя отсюда. Собирайся скорей!

Девушка всё ещё верила Голли. Она потянулась за своим пальто, но Голли подал ей мужской дождевой плащ и велел набросить. Надев ещё и дорожную фуражку, он потащил её к двери, где они повстречались с Айкнессом и матросами, которых Лила не знала.

— Что мы будем с нею делать? — донёсся до Лилы шёпот одного из спутников, который пальцем показывал на соседнюю дверь. — Я бы не хотел, чтобы девушка видела её. Ты поедешь с ней во втором автомобиле.

Голли поспешил увести Лилу наверх. Несмотря на туман, девушка с удивлением увидела рядом полоску берега и деревья.

— Как здесь хорошо! — прошептала она.

— Дальше будет ещё лучше, — перебил её Голли и повёл на берег. В нескольких десятках шагов виднелась дорога, на которой стоял автомобиль. Это был роскошный лимузин, на дверце которого красовался пышный герб — вряд ли полицейский рискнул бы остановить эту машину.

Едва Лила и её спутники успели сесть в машину, как автомобиль тронулся. Голли схватил слуховую трубку и продиктовал шофёру маршрут. Потом, откинувшись на сиденье, он удовлетворённо потёр руки.

— Теперь следует обо всём хорошенько подумать, — сказал он. — Ты уже слыхала о матушке?

— О миссис Эйкс?

— Она умерла, — он печально покачал головой.

Лила не верила своим ушам.

— Умерла?

— Да. Покончила с собой, — заметил он. — В какой–то мере она всегда отличалась странностями, ничего не смыслила в искусстве, часто впадала в дурное настроение.

— Но чего ради она решилась на самоубийстве? — недоумевала девушка.

— Её вынудила полиция. Это дело рук Вэда. Она отравилась. Какое счастье, что меня не было радом, а то сказали бы, что я принёс ей яд.