— Да, — ответил Жермен Патерн, — до свидания в Сан-Фернандо. Через шесть месяцев мы вернемся... а спору об Ориноко, похоже, не будет конца!
На следующий день, попрощавшись с губернатором, господином Мигелем и его коллегами, путешественники сели в пироги, и река — будь то Ориноко, Атабапо или Гуавьяре — стремительно понесла их прочь от Сан-Фернандо.
Час спустя они прошли то место, где лодки были выброшены ураганом на берег и Жак, рискуя жизнью, бросился в бушующие волны, чтобы спасти Жанну.
— Жанна, дорогая, — сказал Жак, — это было здесь...
— Да, милый, именно здесь тебе пришла в голову мысль не покидать твоего дорогого Жана до конца этого опасного путешествия.
— А кто был этим недоволен? — воскликнул Жермен Патерн. — Конечно же, сержант Марсьяль! И еще как недоволен! Этот суровый дядюшка!
Ветер был попутный, и пироги шли быстро. Они благополучно миновали пороги Майпуре и Атурес, затем устье Меты и деревню Карибен, пополняя по дороге запасы продуктов охотой и рыбной ловлей.
Выполняя данное обещание, они провели целый день на ранчо господина Мирабаля в Тигре. Хозяева от души поздравили путешественников с успешным завершением поисков и с тем, «что за этим последовало».
В Ла-Урбане путешественники пополнили запасы, необходимые для последнего этапа экспедиции.
— А черепахи? — воскликнул Жермен Патерн. — Жак, ты помнишь черепах... мириады черепах... мы ведь прибыли сюда на их спинах.
— В этой деревне мы впервые встретились, месье Жермен, — сказала молодая женщина.
— Да, мы кое-чем обязаны этим замечательным животным, — согласился Жак Эллок.
— И мы поблагодарим их, отправив их в суп. У оринокской черепахи исключительно нежное мясо, — заявил практичный Жермен Патерн.
Двадцать пятого января лодки прибыли в Кайкару. Тут Жак Эллок, Жанна и Жермен Патерн попрощались с капитанами и матросами, от души поблагодарив этих преданных и мужественных людей за все, что они для них сделали.
Из Кайкары пароход за два дня доставил их в Сьюдад-Боливар, а оттуда по железной дороге они отправились в Каракас[328].
Десять дней спустя они прибыли в Гаванну, а через двадцать пять дней — в Европу, во Францию, в Бретань, в Сен-Назер, в Нант.
— Послушай, Жак, — спросил друга Жермен Патерн, — мы ведь прошли по Ориноко пять тысяч километров. Наше путешествие не показалось тебе слишком долгим?
— На обратном пути — нет, — ответил Жак Эллок, глядя на счастливую, улыбающуюся Жанну.