Впрочем, молодой провинциал весьма охотно посещал литературные салоны. В другом письме к отцу он сообщает: «Это истинное удовольствие, хотя и не очень понятное в Нанте, быть в курсе всех литературных событий, интересоваться новейшими веяниями, следить за различными фазами, через которые проходит литература... Нужно глубоко постигнуть современный жанр, чтобы угадать предстоящий»[466]. Итак, в неполных двадцать лет Жюль уже сделал свой выбор: его будущее — литература, но, пока он не нашел своего места среди писательской братии, можно потратить толику времени и на юриспруденцию. И он не скрывает своих намерений от отца, что видно хотя бы из написанного 24 января 1849 года письма: «Если бы после всех моих литературных упражнений, которые — как ты сам признаешь — в любом положении всегда полезны, я решился бы на более серьезную попытку в этой области, то... лишь в порядке дополнительного занятия, ни в коей мере не отвлекающего от намеченной цели... Тем не менее ты меня спрашиваешь: «Ты хочешь сказать, что станешь академиком, поэтом, знаменитым романистом?» Если бы мне предстояло достичь чего-либо подобного, ты же сам, дорогой папа, толкнул бы меня на этот путь! И ты первый гордился бы мной, ибо это ведь самое лучшее в мире положение! И если бы мне предстояло такое поприще, то призвание неодолимо влекло бы меня к нему. Но до этого еще далеко!»[467] Не надо обольщаться здесь сослагательными наклонениями. Заветное желание явно проглядывает сквозь них, и Пьер Верн понял, что отныне для сына адвокатское будущее отодвигается на второй план.

Стало быть, писательство... Но какой же литературный жанр избрать? Казалось бы, Жюлю и размышлять нечего: он с детства занимался стихосложением. Только в Париже юношу увлекла другая муза — попав в театр, студент правоведения воспылал к этому колдовскому месту «просто неистовой страстью»[468]. И вот свободными вечерами у себя в комнатке он трудится над пятиактной пьесой в стихах «Александр Шестой», едва закончив которую садится за сочинение водевиля «Морская прогулка», одновременно продолжая работу и в серьезном жанре — опять пьеса в стихах, опять на историческую тему — «Пороховой заговор». Это уже начало революционного 1848 года. У начинающего автора, как видим, драмы современной жизни интереса не вызывали. До конца года юноша успевает сочинить еще одноактную комедию «Миг расплаты» и... попробовать свои силы в прозе, написав две коротенькие новеллы «Тетерев» и «Дон Галаор»[469]. Вся эта продукция пошла, как сказали бы сейчас, в стол, да, похоже, автор особо и не надеялся на ее обнародование. Просто творческий порыв требовал отдачи, и Жюль писал — самозабвенно, неустанно, лихорадочно. Ему, как и большинству начинающих, кровью и потом доставался каждый следующий шаг.