Это женщина привнесла в зал тишину и холод. Она была высока, осаниста, одета в черный сатин с блестящим поясом, поражавшим блеском шелка. А лицо под белоснежными волосами привлекало внимание своим отталкивающим обаянием. Старость, ужасная старость. Сотня лет, если только не две: глубокие морщины, сплетаясь и переплетаясь, избороздили подбородок, лоб, впалые щеки. Ничто не сглаживало возраст; только холод и мрак заката жизни. Даже угольно-черные глаза казались черными ледышками. Призрак старости явился в царство молодости и легкомыслия.

Тишина сменилась тихими перешептываниями, пока она, взяв мужчину за руку, вела его по проходу между столиками.

— Серебряные сандалии! Смотрите! — бормотали обедающие, наблюдая за отблесками под атласным платьем. Сразу было видно, что они не из серебристой кожи, а из полированного металла, с ремешками из тонкой сетки.

Женщина совершенно не обращала внимания на зрителей. Казалось, что она совсем не замечает присутствующих. Она шла, совсем как королева идет меж рядов придворных — небрежно и безучастно. Мужчину, шагавшего, словно автомат, и поддерживаемого руками, вскоре перестали замечать. Все внимание было приковано к женщине.

Старший официант почувствовал холод, идущий от новоприбывших, и возмутился ему. Его всегда возмущало то, что может отвлекать посетителей от увеселений. Также он знал, что новоприбывшие не относятся к тому типу клиентов, которых привыкли обслуживать его подчиненные. А официант, помогавший мужчине, делал что-то неслыханное! Его обязанностью были еда и напитки. Старший официант намеревался выяснить, каким образом получилось так, что он оказался у входа и предложил свою помощь. На его лице был оправдывающийся хмурый взгляд. Он хотел заговорить, но женщина встретилась с ним глазами, и извиняющаяся улыбка мгновенно испарилась. Раболепная покорность охватила старшего официанта. В словах не было необходимости. Холодные глаза отдавали распоряжения.

— Мадам желает столик? — отступил официант.

— Он должен быть заказан, — сказал мужчина каким-то тяжелым, гортанным звуком. Это выглядело сверхъестественно, так как его голова не двигалась, а густая борода полностью скрывала движения губ.

— О, прошу прощения! — глава официантов смиренно извинился, но в его глазах было какое-то странное выражение, когда он посмотрел на официанта, поддерживавшего бородача.

— Мистер Карл забронировал столик, — объяснил официант.

Взгляд старшего официанта смягчился. Женщина в странном костюме и мужчина с парализованными конечностями, очевидно, были важными персонами. У их столика должен присутствовать официант, которому было приказано помогать инвалиду. Старший официант быстро откланялся, находясь под впечатлением ледяного взгляда женщины, которая взглянула на него всего лишь на мгновение. Хотя с ним говорил мужчина, старший официант, как и все находившиеся поблизости, понял, что подчиняться нужно женщине.