— Да видел какие-то циферки, но без очков они для меня точно червячки, не разобрать.

— И всё-таки я вас попрошу никуда её не девать.

Адвокат оглянулся, и, увидев оставленную кем-то газету, завернул в неё флягу, и передал Поляничко, который тут же всучил её Каширину.

— Не волнуйтесь. Всё внесём в опись и передадим родственникам. Ну что, будем расходиться?

— Постойте-постойте, — всполошился директор. — Я хочу принести извинения за сорванный сеанс и прямо сейчас приглашаю всех отужинать в ресторане «Гном». Там у нас отдельный кабинет абонирован. …А захотите, можно и в картишки партейку-другую… Ну это так, так, что называется, ради удовольствия: в английского дурачка или пьяницу.

Директор заискивающе посмотрел на Поляничко, но полицейский улыбнулся и, глядя на помощника, сказал:

— А что, Антон Филаретович, пойдём? Ведь мы сегодня без обеда остались.

Каширин от неожиданного вопроса сначала растерялся, потом кивнул и засиял, как каска брандмейстера.

— А вы, Иван Георгиевич, присоединитесь? Не откажите в удовольствии быть в компании с вами, — медовым голосом пропел Купский.

— Уж я, Александр Захарович, право, не знаю, — опустив глаза, вымолвил судья Бенедиктов. — Удобно ли?

— Удобно! Ещё как удобно! Искренне буду рад.

— Что ж, в таком разе я не против.

— При таком количестве людей не сыграть в винт — уголовное преступление, — заметил Ардашев.

— Эх, Клим Пантелеевич — погрозил пальцем Поляничко. — Вечно вы меня во грехи вводите! То в Великий пост вишнёвой наливочкой угощаете, то азартную игру предлагаете… Нет, играть не будем. А так посидим, посмотрим.

— В таком случае, — заявил адвокат, — Савелий Панкратович просто не может не участвовать в партии. Иначе винт не состоится. Надобно минимум четыре человека.

— Нет-нет, господа, прошу извинить, но эта смерть произвела на имя сильное впечатление. Пожалуй, я пойду домой, — покачал головой Мильвидский.

— Тогда и я не останусь, — твёрдо сказал присяжный поверенный.

— Ну как же, Савелий Панкратович? — взмолился Купский. — Вот и Клим Пантелеевич без вас не останется… Я очень вас прошу принять моё приглашение. Не откажите, сделайте милость.

— Ладно, — сдался Мильвидский. — Только я засиживаться не буду. Час, и не более. Домна Александровна сегодня так сильно расстроилась и ушла вся в слезах…

— Вот и славно! — хлопнул в ладоши Купский. — Итак, господа, прошу…