— Мелочи? А что может быть более серьезного в жизни перезревшего холостяка?

— Может быть кое-что другое. Она действительно показывала тебе свадебное платье?

— Да… Довольно милое. Тут, значит, испанские кружева, белое…

— Где джин? Содовой не надо! Помолчи! Я влип… Нет, причина не Клер. У меня есть шанс расстаться с жизнью, и довольно верный шанс. Сядь! Наберись терпения. Я тебе вкратце обрисую…

И я ему поведал то, что прочел в тетрадях.

Боб моментально стал трезвым как стеклышко, это он умел. Точно у него был клапан, и, когда дело доходило до серьезного, он нажимал на клапан, пары алкоголя улетучивались, и его сознание становилось ясным.

— У тебя есть фотоаппарат? — спросил я.

— Как всегда… Я прилетел со всеми доспехами.

— Пошли. Займемся работой!

Прежде чем подняться, я зашел в прихожую, отодвинул ящик для обуви, вынул дневник Пройдохи, затем мы забаррикадировались на втором этаже, завесили окна и начали работать.

Миниатюрный фотоаппарат Боба щелкал беспрерывно. Мы его закрепили на перевернутой скамейке. Я листал страницы… Получилось двадцать кассет.

— Куда ты их спрячешь? — спросил я.

— Положу среди неиспользованных.

— А как потом найдешь?

— Найду, если довезем до редакции.

— Нужно довезти. — Я не договорил. За дверью послышался чуть слышный шорох.

Я бросился к двери, повернул ключ… В конце коридора мелькнула тень.

— Кто там?

Я бросился следом, перепрыгивая через ступеньки, скатился вниз. В холле служанка обтирала пыль с полок щеткой из перьев птиц.

— Кто здесь прошел? — набросился я на нее.