— Китайские церемонии, японские церемонии, полинезийские церемонии… — наконец проворчал папаша. — Поубивать всех и дело с концом!

— Просто поубивать — это скучно, — отозвался сын. — Что-нибудь изощренное придумать бы…

Один из разбойников как раз надел на голову шлем и издали стал казаться гвоздем.

— В землю вбить, например, не глубже ноздрей, понятно, или…

Он не успел высказаться до конца, как снизу прозвучал знакомый голос.

— Эй, путешественники! Подавайте сюда свою одежду и драгоценности!

Ирокезов старший встрепенулся, посмотрел на сына.

— Толи чудится мне, — медленно сказал сын, — то ли кажется, толи старый колдун куражится…

Ирокезов младший поковырял пальцем в ухе и привстал, чтоб увидеть предводителя.

— Ничего тебе не кажется, — весело сказал Ирокезов старший. — Это Го.

Ошибки быть не могло. Это действительно был старый и злобный вольнонаемный самурай Го.

— Драгоценностей у нас нет, — ворчливо отозвался папаша, загораживая лицо, чтоб не узнали. — А одежда нам самим нужна, чтоб прикрывать наши тела от зноя и холода.

Так обстоятельно с Го, похоже, никто не разговаривал, но вежливость потенциальных жертв его с толку не сбила.

— Тогда подавайте бочонок. Бочонок-то у вас есть, и прикрывать вы им ничего не прикрываете! Давайте его, а то хуже будет…

— Будет, будет, — негромко пообещал Ирокезов младший. — Обязательно будет…

— Я жду! — напомнил Го, притопывая от нетерпения.

— В пол силы? — спросил Ирокезов младший, поддергивая рукава.

— В четверть, — сказал папаша. — Им и этого хватит…

Папаша допил саке и, в знак прекращения этого приятного времяпрепровождения, перевернул чашку донышком вверх и поставил ее на блюдце и ребром ладони расколол все это вместе со столиком. Сахара у него не было, а если бы был, то он положил бы его на чайное донышко и расколол бы вместе со всем императорским имуществом.

Наступало время послужить Императору.