– В каком смысле?
– В том смысле, что все переоцениваешь. Заново и трезво.
Секретарша принесла последние газеты. Исаев и Фривейский профессионально быстро проглядели полосы. Фривейский усмехнулся.
– Послушайте, какую заметку тиснул ваш орган: «Загубили, суки, загубили! От тюрьмы, как и от сумы…»
Исаев и сам увидел заметку, сообщающую о похоронах Васильева – красного лидера. Он тоже рассмеялся вровень с Фривейским: смешок, смех, хохот; спрятал газету в карман и ушел, рассеянно раскланиваясь на лестнице со знакомыми.
А в редакции заврекламой визгливо кричал, оправдываясь:
– А откуда я знал, что контрразведка рассердится?! Мне важно, чтобы не рассердились подписчики! Тоже мне, понимаешь, Наты Пинкертоны!
Заместитель редактора, распекавший рекламу, басил:
– Не визжи! Отвечать приходится мне – по телефону. А вот в девять часов завтра ты будешь им отвечать не по телефону, а в комнате номер семь, на Полтавской, три.
– Что за вопли? – спросил вошедший Исаев. – Как я понял случилось нечто непоправимое.
– Откуда я знал, что тот тип филер?! – жалко кричал заврекламой. – Откуда я знал, что это из охранного?!
– Вы поменьше об этом распространяйтесь, – посоветовал замредактора, – а то вам наверняка шею свернут. «Загубили, суки, загубили!».
– Гиацинтов обижен, что их контору назвали сучьей? – поинтересовался Исаев.
– Да нет! Совсем наоборот! Их возмутила фривольность тона о погибшем Васильеве!
По-прежнему усмехаясь, Исаев вышел из кабинета и неторопливо отправился в кафе «Банзай». Там он сел в уголке за бамбуковой перегородкой. Вскоре пришел Чен. Они молча переглянулись. Исаев раскуривал сигарету и шептал, пока лицо его было скрыто в пахучем голубом дыму:
– Предупредите подполье, что похороны Васильева – провокация. Никто не должен идти на кладбище…
ХАРБИНСКИЙ ВОКЗАЛ
ХАРБИНСКИЙ ВОКЗАЛ
К перрону подходит состав, прибывший из Читы. В салон-вагоне правительственная делегация ДВР во главе с Федором Николаевичем Петровым и Василием Константиновичем Блюхером, направляющаяся на переговоры с японцами в Дайрен.
Звенят разбитые стекла вагонов. Улюлюкают на ночном перроне белогвардейцы.