– Вы с ума сошли! – тихо сказал цензор.

– Не надо таких трагичных интонаций. Когда я работал в пресс-группе Колчака, мы не боялись печатать правду. И потом – почему красные говорят беспощадную правду о своих трудностях и поражениях, а мы обязаны молчать?

– При чем здесь красные? Меня они меньше всего интересуют!

В кабинет без стука вошел Гиацинтов. Он дружески обнялся с Исаевым, пожал руку цензору, упал в кресло, забросил ногу на ногу и спросил:

– Он вас давно пытает, наш доблестный страж государственной тайны? Не обижайтесь, Макс. В общем, он прав. В эти дни можно было бы обойтись без разоблачений. Меня интересует, кто это вставил в номер?

– Я.

– Ну, перестаньте, старина, это не так смешно, как вам кажется. Красные наверняка сейчас передают содержание статьи в Москву.

– Зачем им это?

– Позлобствовать, похихикать над нашими горестями.

– Досадно, конечно, но статью поставил в номер я.

– В обход цензуры?

– Когда я верстаю номер, то думаю о газете, а не о цензуре.

– Кто писал статью?

– Черт его знает.

– Где текст?

– Валяется в редакции.

– У кого?

– По-видимому, у метранпажа.

– Метранпаж у нас. Он клянется, что подлинника в типографии никто не видел после набора.

– А, ерунда какая…