– Их два, Мирковича. Который именно? Боривое?

– Да.

– В связи с чем он сказал вам об этом?

– Он понял мое отчаяние.

– А вы не допускаете мысль, что он проверял вас? Может быть, он хотел понять вашу реакцию? Вы ему больше вопросов не задавали?

– Мы с вами в разведке, видимо, лет по десять служим, а?

Абдулла улыбнулся доброй, открытой улыбкой, и Везич заметил, какие красивые у него зубы, словно у американского киноактера Хэмфри Богарта.

– Это я как-то упустил, – тоже улыбаясь, согласился он.

– Я сейчас вернусь, – полувопросительно сказал Родыгин, поднимаясь.

– Да-да, – согласился Абдулла, – я жду вас.

– Куда он? – спросил Везич.

– Проверить, не смотрят ли за вами. На улице наши люди, они наблюдают за теми, кто появляется здесь. Загород, сразу ведь чужих заметишь…

– Вы остаетесь? – спросил Везич.

– Не понял: вы имеете в виду этот кабак или Загреб?

– Я имею в виду Югославию.

– Да, мы здесь остаемся, – ответил Абдулла.

– Идеализм – не ваша религия.

– Именно потому и остаемся здесь, полковник. Мы готовы к войне.

– И если бы я решил остаться…

– Мы бы помогли вам, – ответил Абдулла, – мы умеем помогать друзьям.