– О вас пишут как о крайне левом. Вы действительно примыкаете к ультралевым?

– Я не очень-то согласен с делением искусства по принципу унтер-офицерской всезначимости. Достоевский считался крайне правым, а Вагнера причислили к лику ультра. Страшно, когда бездарь одевается в тогу левого…

– А когда талант примеряет пиджак правого?

– Мне нужны ордена и регалии для того, чтобы защищать мое искусство.

– Какими орденами вы награждены, мистер Люс?

– Я цитировал Стендаля.

– Что, с вашей точки зрения, определяет меру талантливости художника?

– Объем информации, заложенный в его произведении. Человечество здорово поумнело за последние годы. Необходимо соответствие, я бы сказал, опережающее соответствие художника и общества. Нельзя формировать общественное мнение, находясь в арьергарде знания. Трудно делать эту работу, состоя в рядах; этот труд допустим только для тех, кто вырвался в авангард мысли. Могут, конечно, не замечать, кидать камнями или улюлюкать – тем не менее правда за авангардом.

– Вы против традиций? Вы отвергаете Томаса Манна?

– Традиции, если они талантливы, всегда авангардны.

– Над чем вы сейчас работаете?

– Я хочу снять интеллектуальный вестерн.

– Тема?

– Я ищу тему, – ответил Люс, сразу же поняв, что этот вопрос маленькой фарфоровой китайской журналистки был продиктован из Берлина через мистера Лима.

– Вас не смущает презрение интеллектуалов – «серьезный Люс» ушел в жанр вестерна?

– Меня не смущают мнения. Как правило, боятся мнений люди, не уверенные в себе, в своей теме.

– Ваш интеллектуальный вестерн будет затрагивать вопросы политики?

– Не знаю. Пока – не знаю.

– А в принципе – вы не боитесь политики в искусстве? Высокое искусство чуждо политики, оно живет чувством, не так ли?

– Феллини как-то сказал мне: «Люс, если вы не будете заниматься политикой, тогда этим придется заняться мне». Я пообещал Феллини еще года два спокойной жизни. Феллини и Стэнли Крамер – две стороны одной медали, которую нелегально чеканят во всем мире, посвящая ее истине.