– Здравствуйте, – сказал Люс. – Вас уже предупредили, что я приду?

– Нет, – ответила женщина. – Кто вы?

– Я друг Ганса.

Темно в палате, очень темно.

– Вы ждали меня?

– Нет. Я вас не ждала.

«Надо включить диктофон. Я не скажу ей об этом. Она знала о моем приходе. Ее предупредили – в этом я сейчас не мог ошибиться».

Женщина молчала; ее лицо побледнело еще сильнее.

– Я друг Дорнброка, – повторил Люс.

«Я сейчас должен получить от нее то, за чем ехал сюда. И я получу это. Если я ничего не получу – тогда, значит, я действительно слизняк и мразь… Она знает, из-за чего погиб Ганс, из-за чего они взорвали Берга, она знает! А если нет, тогда я просто не знаю, что делать дальше… Но она знает что-то, поэтому она соврала, сказав: „Я вас не ждала“. Она ждала меня».

– О ком вы говорите? – спросила женщина. – О каком Гансе?

– О Гансе Дорнброке…

– Вы, вероятно, спутали меня с кем-то… Я в первый раз слышу это имя. Кто он?

– Он? («Ну что же, прости меня бог, но я не могу иначе. „К доброте – через жестокость!“ Так, кажется? Это трудно, ох как это трудно и гадко быть жестоким!») Вы спрашиваете о Гансе Дорнброке?

– Да.

– Один хороший парень, но крайне нестойкий по отношению к женщинам. – Люс хохотнул: – Он собирал коллекции женщин по всему миру…

Ах как светло в палате, глаза-шахты широко раскрыты, в них гнев и бессилие!

«Ну говори! Скажи мне то, что ты должна сказать! Кто запретил тебе говорить о нем? Кто?!»

Темнота. Тишина. Капли пота на лбу и висках.

– Простите, но я не знаю Ганса…