– В Олбени? – переспросил он внешне спокойно.

– Да, во всяком случае, не ближе, – ответил сэр Уильям. По эту сторону небезопасно.

– Мне очень не по душе возвращаться, – сказал милорд. – Я не боюсь… индейцев, – добавил он с судорожной улыбкой.

– К сожалению, я не могу сказать того же, – улыбнулся в ответ сэр Уильям. – Хотя как раз мне-то и не следовало бы в этом признаваться. Но вы должны принять во внимание лежащую на мне ответственность. Путешествие становится чрезвычайно опасным, а ваше дело – если оно у вас было – разрешилось трагическим сообщением, которое мы слышали. У меня не было бы никаких оправданий, если бы я допустил вас следовать дальше и разделить с нами возможные опасности.

Милорд обернулся к Маунтену.

– Почему вы думаете, что он умер? – спросил он. – И от какой болезни?

– Правильно ли я понял вашу милость? – сказал торговец и, пораженный этим неожиданным вопросом, даже перестал оттирать обмороженные руки.

На мгновение милорд тоже запнулся, но потом с некоторым раздражением повторил:

– Я спрашиваю, от какой болезни он умер. Как будто бы простой вопрос.

– Я не знаю, – сказал Маунтен. – Даже Хэйсти не мог определить ее. Ну, он болел и умер.

– Вот видите, – заключил милорд, обращаясь к сэру Уильяму.

– Ваша милость, я не совсем понимаю ваше замечание.

– Что ж тут непонятного? – сказал милорд. – Это вполне понятно. Право моего сына на титул может быть оспорено, а смерть этого человека неизвестно отчего, естественно, может вызвать сомнения.

– Но Бог мой! Он же похоронен! – воскликнул сэр Уильям.

– Я не могу поверить этому, – ответил милорд, и судорога свела его лицо. – Я не могу поверить этому! – вскричал он опять и вскочил на ноги. – У него был вид мертвого? – спросил он Маунтена.

– Вид мертвого? – повторил торговец. – Он был совсем белый. Ну а каким же ему быть? Ведь я говорю вам, я сам засыпал его землей.

Милорд вцепился рукой в плащ сэра Уильяма.

– Этот человек назывался моим братом, – сказал он, но известно, что он никогда не был смертным.

– Смертным? – спросил сэр Уильям. – Что это значит?

– Он не нашей плоти и крови, – прошептал милорд, ни он, ни этот черный дьявол, который служит ему. Я пронзил его шпагой насквозь! – закричал он. – Эфес ее стукнул об его грудную кость, и горячая кровь брызнула мне в лицо, раз и еще раз! – повторил он с жестом, которого мне не передать. – Но и после этого он не умер! – сказал милорд, а я громко вздохнул. – Почему же теперь я должен верить, что он мертв? Нет, нет, не поверю, пока не увижу его разлагающийся труп!