— Откуда возникла мысль заподозрить Валентину в краже наследства? — спросил я.

— Кенмор подслушивал у двери номера в гостинице «Колокол» в Дижоне…

— В чем был его интерес?

— Никакого не было, он шел по следу кое-кого. Валентина Брис его не интересовала, но слежка за ней должна была, как он полагал, привести его к Фантому… прежнему Фантому… не новому… самому ужасному из них двоих!

Я закрыл глаза и вздрогнул: самым ужасным, действительно, оказался Патетье.

— А теперь передадим слово архивариусу Пону, — предложил Кершов.

— Если бы во время визита господина Ансельма Сандра начальник внезапно не потребовал моего присутствия, мы, конечно, избежали бы многих несчастий, поскольку Сандр обнаружил, что семьи Ромбусбье и Добри объединены родственными связями. Не буду углубляться в детали, чтобы не занимать много времени. Если господин Сиппенс захочет узнать подробности, я в его распоряжении.

Натан Фом на самом деле носил имя Джон Ромбусбье и был одним из последних представителей этой благородной семьи, которая эмигрировала в Англию несколько веков назад. Он унаследовал жестокую, преступную и двуличную натуру своего предка, пирата Ромбусбье, которым не просто восхищался, а поклонялся, как идолу. Случайно и имея немного информации, он узнал, что существует нечто, которое я бы назвал «секретом Ромбусбье». Он многие годы тщетно пытался разузнать больше, пока ему в руки не попала маленькая книжица: в ней рассказывалось об английских пиратах, а также о страшном Иохане де Местре и его подручных. Если тайна чуть рассеялась, одно оставалось совершенно непонятным: глаза Бусебо. Книжица попала ему в руки довольно поздно, поскольку он уже десять лет жил в Эстамбурге. В Англии и Франции земля горела у него под ногами, и многие решили, что он покончил с преступной жизнью. Но в Бельгии жили несколько потомков Ромбусбье, семьи, которая покинула страну лет десять назад и не подавала признаков жизни. Самой близкой к генеалогическому древу была семья Брис.

— Значит, Брис… были Ромбусбье?! — воскликнул я.

— Да, и мои поиски позволяют мне утверждать, что нотариус Брис был единственным, кто мог претендовать на владение замком Ромбусбье.

— Почему он не заявил о своих правах? — недоверчиво спросил я.

— Потомку что он знал грех, позоривший имя Ромбусбье…

— И потому что знал, последний потомок, носивший это имя, был отпетым мерзавцем, — добавил Токантен.

Кершов потребовал слова:

— Простите, господин Пон, если я вас прерву на несколько мгновений. Токантен знал это и если оставался в Генте долгие годы в конторе Бриса с терпением тигра, поджидающего добычу, то только потому, что чувствовал, в тот или иной день Ромбусбье или Фантом появится.