Этот кабинетный ученый, человек культуры не был создан для того, чтобы противостоять великим испытаниям, которые уготовил ему его понтификат. Парадоксальным образом ему удалось победить: с окончанием раскола в Западной церкви и падением второго, восточного, Рима у него не осталось соперников. Однако единство, о котором до него могли лишь мечтать, пришло слишком поздно. Он потратил все силы, чтобы достичь его. Папа долго рассказывал мне о положении в мире, развивал идеи, которые ему хотелось бы воплотить в жизнь, если бы ему достало времени и средств. Принципиально его воззрения не изменились: необходимо было способствовать укреплению восстановленного единства папства, упрочить его центральное положение, продолжив крупную перестройку Ватикана. После падения Константинополя он проповедовал мир между правителями Запада, их единение перед лицом опасности. Но к нему не прислушались, и соперничество продолжалось. В результате получилось так, что римский понтифик остался в одиночестве перед нашествием мусульман и, победив всех, он теперь рисковал все потерять. Вот почему, принимая во внимание безразличие европейских монархов, Николай Пятый сознавал, что в настоящий момент не стоит и помышлять о Крестовом походе. Увы, он чувствовал, что большая часть кардиналов, особенно выходцы из стран Восточной Европы, которой турки угрожали напрямую, подталкивают его к противостоянию.

Об этих проблемах папа заговорил со мной уже при первой нашей встрече, прежде даже, чем расспросить меня о том, что случилось со мной во Франции. Как все люди, стоящие на пороге смерти, он был одержим мыслью о предстоящем конце и с каждым новым собеседником продолжал тот мучительный монолог, который произносил внутри себя самого на пороге небытия. Я больше, чем когда-либо, уверился, что он не верит ни в Бога, ни особенно – в теперешней ситуации – в вечную жизнь.

Мы виделись каждый день, подолгу беседовали. Его доставляли в сады Ватикана, откуда он мог наблюдать за строительством базилики. Он показал мне развалины цирка Нерона, где принял мученическую смерть святой Петр. Находиться в окружении прошлого было его единственным утешением, как будто потусторонний мир, куда он теперь направлялся, был создан из этих камней, хранивших следы людей минувших эпох, а ярко-зеленые сосны своей прохладной тенью, казалось, защищали их.

Рим, как я и надеялся, был для меня гораздо более надежным убежищем. Николай Пятый позволил мне устроиться в крыле Латеранского дворца. Во время авиньонского пленения пап он пустовал и нуждался в полной реставрации. Я велел произвести ремонт, окрасить и меблировать свои комнаты. Бонавентура дал мне постоянную охрану, куда бы я ни направлялся, а поскольку я больше всего времени проводил с папой, то пользовался и его защитой. По некоторым признакам мы поняли, что наемники Кастеллани по-прежнему следят за нами, но поводов для беспокойства у нас не было.