Монахи – и те, что примкнули к злоумышленникам, и все прочие – в ужасе наблюдали за происходящим. Жан поднял меч и во весь голос обратился к ним. Он сообщил, что оставляет двух своих людей у входа в монастырь и, если кто-то поднимет тревогу во время нашего отхода, пощады не будет.

В спешке мы двинулись прочь. Мне было неловко в моей монашеской рясе. Хорошо, что на городских улицах было темно и пусто, а до лаза под крепостной стеной было совсем недалеко.

Запыхавшиеся и взволнованные, мы добрались до барки, дрожа от холодного ветра и речной сырости. Во время переправы Жан стиснул мои руки, а я со слезами на глазах расцеловал его. На берегу стояли приготовленные лошади. Гильом, который подумал обо всем, протянул мне удобную в дороге одежду. Переодевшись, я вскочил в седло. На безоблачном небе уже взошло солнце. Прямая мощеная дорога раздвоилась, огибая море бледно-зеленых оливковых деревьев. Меня охватила невыразимая радость, я будто заново родился – но не как несмышленый слабый младенец, скорее это напоминало рождение одного из тех греческих богов, что появляются на свет уже в расцвете сил и во всеоружии опыта, счастливые оттого, что могут разделить дотоле неведомые им человеческие наслаждения. Проведя два дня в седле, мы прибыли в Экс к королю Рене.

* * *

В Эксе я оставался меньше недели, но мне показалось, что вчетверо дольше. Я вновь встретил своих друзей – Жана, Гильома, владельцев судов и комиссионеров, некоторые из них бежали из Франции и укрылись в Провансе, чтобы не подвергаться преследованиям.

От них я узнал, что произошло в мире за почти три года, проведенных мною в полумраке тюремных застенков. Некоторые новости, отдаленное эхо которых доходило и до меня, обрели в их устах новые краски. Они рассказали мне о взятии Константинополя турками, описав гигантские последствия: массовое бегство художников и ученых, еще более тесное сближение с египетским султаном, который с ужасом наблюдал, как турки становятся все могущественнее. Они подтвердили, что война с англичанами окончательно завершена. Рождался совершенно новый мир. Они по-прежнему использовали все имеющиеся возможности. Им удалось спасти от инвентаризации Дове немало наших активов. Как я и предвидел, тому удавалось срубить лишь мертвые ветви. Само дерево продолжало жить и пускало новые корни в разных направлениях. Вместо королевских штандартов Гильом снабдил наши галеи другими флагами: Прованса, Арагона, Генуи. Корабли все время находились в плавании. Большую часть моего состояния он разместил под другими именами, переведя средства путем различных банковских операций. Дове мог наложить лапу на мои дома и замки, но это была лишь недвижимость, а не активы.