В тот вечер Наташа пила, как никогда еще в жизни. От отчаяния и безысходности, от страха перед наступающей ночью, от обиды на людей и отвращения к самой себе.

После ужина долго плакала. Потом стала безразличной ко всему. А через некоторое время уже смеялась: будь что будет. Да, жизнь ее потекла по другому руслу, душа ее была сломлена, как сказал лейтенант. Это он перевернул ее душу своими разговорами. Был бы лейтенант таким же, как сержант Пепинка, возможно, этого и не случилось бы. А теперь…

Наташа лежала рядом с Анатолием Петровичем на сеновале в хлеву и отбивалась от его цепких рук.

— Золотая ты моя! Я все время любил тебя. Ты же теперь моя женушка. Завтра мы распишемся в сельсовете и поедем к твоим. Там матушка хворая. Вдвоем мы будем ей помогать. А хочешь, махнем в мое село под Винницей? Там такая красота над Бугом! Еще и работу найдем. Мы же мастера. У нас есть профессия…

— А что люди скажут?

— А что люди!.. Они тоже будут искать где-нибудь работу, чтобы не помереть с голода. Что люди, когда лейтенант и тот идет из окружения домой!

— Лейтенант остается, чтобы партизанить, — неуверенно возразила Наташа.

— Ха-ха! Партизанить! Нашли дурака. Сейчас всяк себе на уме.

— Спать хочу, — сказала устало Наташа.

— Ничего, — Анатолий начал гладить ее волосы. — Золотая ты моя! Все будет у нас хорошо…

— Не трогайте меня!

— Хорошо. Спи. Я тебя всегда буду слушаться. Носить тебя на руках буду. Только забудь этого Гната в матерчатых ботинках и дешевых штанах…

«Ты запомнил одежду Гната. Но ведь он не преподаватель, как ты, а только студент. И он не просто учился, лишь бы иметь диплом. Он знал, зачем учится. Да на таких, как Гнат, держится мир науки и сама жизнь! А что ты по сравнению с ним, мастер молочного дела?..»

Крепкие руки Анатолия Петровича обхватили Наташу за плечи. Она лишь тяжело вздохнула. У нее уже не было сил ни кричать, ни сопротивляться…

Проснулись они, когда лейтенанта и обоих красноармейцев уже не было. Хозяйка сказала, что те встали чуть свет и ушли.

Наташа, опустив голову, как привидение, бродила среди вишен, где вчера состоялась их свадьба. Вдруг увидела валявшиеся в траве петлицы, звездочки с пилоток. Подобрав их, с ужасом подумала: «Да они же действительно трусы! Посрывали звездочки… Значит, им раз плюнуть и своему народу изменить! Лейтенант… В чью же победу он верит? Пошел на запад, а не на восток?»

— Наташенька! — послышался голос Анатолия Петровича. — Нам пора собираться.

Хозяйка, готовя для свиньи картошку и высевки, лукаво усмехнулась:

— А он у тебя ревнивый. Зато любить будет!