— Пошли назад.

«И зачем я его взял с собой? — упрекал он себя. — Проклятые баржи! Надо обозначить их на карте».

— Командир! Баржи мы должны уничтожить! Этого требует смерть Мануэля, — сказал Колокольцев, будто догадавшись о мыслях Гната.

Путь к торосам был нелегким. Михалюта и Колокольцев то и дело обращались друг к другу: «Давай я понесу Мануэля! Ты устал!» Они не говорили «мертвого», «труп». Для них Бельда оставался живым.

Времени не замечали: хотелось скорее встретить своих. И в то же время побаивались этой встречи, ведь в торосах — Цимбалюк, боевой друг Мануэля. Это же он просил Гната взять Бельду в свою группу.

«Что теперь скажешь Павлу, испанцам?» — уже в который раз задавал себе этот мучительный вопрос Михалюта.

Впереди поблескивал чистый лед, по нему курился снег. Гнат достал спички. Огонек вспыхнул и тут же погас. Колокольцев поднял полы маскхалата, прикрыл руки Михалюты от ветра. Гнату удалось зажечь три спички. Когда они сгорели до конца, Сергей сказал сердито:

— Вас ист дас? Никакого ответа! Спят они, что ли?

— Нудьга со своими уже на берегу. А Цимбалюк и Воскобойников просто не заметили нашего сигнала, — спокойно произнес Михалюта. — А может, ты плохо смотрел?

— Я ночью хорошо вижу, — буркнул недовольно Колокольцев. — Нигде никакого огонька-ответа.

— Неужели мы свернули в сторону и прошли мимо нашего лагеря в торосах?

— Ни огонька! Только белые мухи перед глазами. Вот тебе и «Вас ист дас?»! — вздохнул Колокольцев.

Он стал испуганно смотреть по сторонам. Это не понравилось Михалюте. «Не зря Нудьга предупреждал, — подумал он. — Да, такой, наверно, может оставить товарища в беде. До вражеского берега рукой подать и не заблудишься».

Гнат посмотрел на съежившегося Колокольцева, утомленного тяжелой ношей, — тело Мануэля частенько лежало и на его неокрепших плечах.

«Вот и верь таким… Но я и Наташе верил… А разве сейчас не верю? Как же жить и воевать без веры?..»

— Мануэля понесу я! — решительно сказал Гнат. — И нести буду, пока не встретим своих!

— Свои могут быть километров за двадцать пять на том берегу залива.

— Ничего, донесу.

— А я? Так не годится! — рассердился Колокольцев.

— Ты слабее меня. Да еще такой ветер и мороз. Шагай и помалкивай. Так будет лучше.