– Довольно! Довольно! – прошептала принцесса. Губы ее задрожали, а по лицу разлилась смертельная бледность, точно последние слова монаха заключали в себе некий непостижимый ужас или возбуждали в ней тягостные воспоминания. – Довольно, отец Киприап, не говорите более ничего, – снова шепнула она через несколько минут. – Я успокоюсь… я дам уверение, что…

– Благодарю, благодарю! – произнес монах, сияя от радости. Обернувшись к Эрнесту Кольмару, он прибавил: – Рыцарь, ее королевское высочество уже оправилась от замешательства, в которое, весьма естественно, – ее повергли важные известия, бывшие целью вашего посещения, и теперь готова дать требуемые уверения, соблюдая условие, о котором вы печетесь.

Но пока Киприан произносил эту длинную фразу размеренным тоном, чтобы принцесса успела взять себя в руки. Эрнест Кольмар взглянул на нее и понял, что она всего лишь подчиняется угрозам.

Действительно, было что-то принужденное и неестественное в ее поведении, что-то страшное в усилиях унять дрожь, а тяжелое дыхание, вздымающее грудь, не оставляло сомнения в том, с каким трудом она сдерживает себя.

– Принцесса! – воскликнул Эрнест Кольмар, бросив на монаха негодующий взгляд. – Опасения мои подтвердились, я теперь окончательно уверился в том, что ваше высочество подчиняется чужой воле.

– Я прошу вас ограничиться причиной этого свидания, – проговорила принцесса так медленно и размеренно, точно боялась, что малейшее волнение заставит ее зарыдать. – Вы спрашивали, с моего ли согласия началось сватовство… и… я отвечала вам утвердительно. – Она еле сдержала слезы. – Прощайте, рыцарь! – И принцесса Елисавета выбежала из комнаты в небольшую дверь близ кресла с балдахином.

– Теперь вы должны остаться довольны! – вскричал монах торжествующим тоном.

Но, вглядевшись в лицо Эрнеста Кольмара, Киприан не увидал на нем ничего утешительного для себя.

– Уйдем отсюда, – бросил Кольмар холодным, надменным и даже повелительным тоном.

Но когда он пошел к двери, монах метнул на него взгляд, исполненный такой ненависти и адской злобы, что, как ни был храбр Эрнест Кольмар, но, заметив его, он не мог бы не вздрогнуть.

Рыцарь приподнял бархатную портьеру, отворил дверь и пересек переднюю, где прислужницы принцессы Елисаветы по-прежнему сидели за вышиванием.

Киприан шел позади рыцаря, и мрачное, зловещее выражение делало отвратительным его лицо, от природы красивое. Очевидно, выдумывая какой-то адский план, он еще больше надвинул капюшон, точно хотел скрыть свои мысли.

Два пажа, провожавшие их до дверей, ждали в коридоре. Они опять зашагали впереди и спустились по мраморной лестнице в нижнюю переднюю.