– Это Марта! – воскликнул Киприан. – Но почему она утонула!

– Ее убили! – вскричал один из всадников, вытаскивая кинжал, оставленный Этной в груди несчастной женщины.

Киприан взял оружие и, едва разглядев тонкое, гибкое лезвие и богатую рукоятку, вскрикнул от бешенства и мрачно скривился. После минутного размышления он спрятал кинжал под рясой и, обернувшись к своему отряду, сказал:

– Это открытие меняет мои планы. Я должен воротиться в Прагу, ибо, если клятвопреступная сестра Ма-рьета идет в наступление, наши друзья попадут в опасное положение. Продолжайте ваш путь и исполните все так, как исполнили бы при мне.

Всадники сделали безмолвный знак согласия, и Киприан уже собрался поворачивать обратно, когда Лионель попросил выслушать их наедине.

– Удалитесь, – сказал монах всадникам.

Те отъехали на несколько шагов, и молодые люди остались с монахом одни.

– Я не знаю, – начал Лионель, – какую участь вы назначаете нам, однако должен просить вас подумать, прежде чем вы решитесь на последнюю крайность. Это и в ваших интересах, и в наших, потому что господин, которому мы служим, страшно отомстит на нанесенное оскорбление.

– Вы говорите о том, кто назвался Эрнестом Кольмаром? В таком случае ваша угроза не страшна для меня: мне известно о вашем господине больше, чем вы думаете.

– Вы его знаете? – вскрикнули молодые люди.

– Да, я знаю, что он самозванец, – усмехнулся монах. – Каким-то образом он захватил письмо, посланное мною герцогу австрийскому, и воспользовался этим документом, чтобы употребить во зло мое доверие. Мало того, сфабриковав фальшивые бумаги, он стал, мнимым посланником принца Альбрехта. Нам это известно, потому что один из наших людей навел в Вене необходимые справки и выяснил, что никакого Кольмара вовсе не существует ни при дворе, ни среди вельмож. Если бы не Жижка, для которого он, без сомнения, шпионит, месть Бронзовой Статуи уже настигла бы его, хотя он сумел ускользнуть в первый раз, о чем наверняка вам рассказывал.

– Мы не слышали таких подробностей, – возразил Лионель, – но вы очень ошибаетесь. Для‘спасения собственных жизней я открою вам тайну нашего господина и убежден, что, узнав о том, какая опасность заставила нас говорить, он простит наше предательство, ибо он столько же великодушен, сколько храбр и могуществен. Приблизьтесь же, потому что вы один должны услышать мои слова.

Удивленный Киприан приблизился к Лионелю, тот наклонился в седле и что-то прошептал ему.

– Клянусь небом, теперь я понимаю все! – вскричал монах. – Да, теперь мне все ясно. Экий я дурак, что не догадался!