Едва встали они на колени перед распятием, послышался заунывный звук колокола. Отворилась дверь, и три человека высокого роста, в черных рясах, с лицами, закрытыми капюшонами такого же цвета, молча вошли в комнату.

– Для чего нас призвали? – спросил один из них глухим, замогильным голосом.

– Исполнить месть Бронзовой Статуи! – торжественно ответил Губерт.

Глава 39 Управляющий и пажи

Глава 39

Управляющий и пажи

При появлении палачей молодые люди вскочили и бросились обниматься. Видя, что смерть так близка, они со слезами говорили друг другу вечное прости.

– Эти слезы недостойны нас, – сказал наконец Лионель, – надо мужественно перенести нашу участь.

– О, если бы она ждала нас на поле брани! – воскликнул Конрад. – Но быть убитыми в каком-то подземелье!..

– Время не ждет, молодые люди, – заметил старик Губерт. – Кончили вы молиться Богу, христиане?

Пажи сделали знак, что они готовы, и в последний раз упали на колени перед распятием.

– Вы можете уйти, – сказал Губерт замаскированным стражникам. – Ваши услуги здесь не нужны. Осужденные принадлежат теперь служителям Бронзовой Статуи, и вам нельзя присутствовать на церемонии «поцелуя» Девы.

– Мы это знаем, Губерт, – ответили караульные. – Мы ждали только вашего приказания, чтобы удалиться.

– Тогда следуйте за мною, – продолжал управитель, взяв лампу, – Я вас провожу до места, откуда дорогу вы уже найдете.

Молодые люди остались в темноте. Описывать их тоску, пока стояли они рука об руку, ожидая казни, было бы слишком горестно и слишком долго, ибо мысли пажей переносились к счастливым дням их юности, к погибшим надеждам и нежным личикам Линды и Беатриче.

– Когда же конец?! – воскликнул Конрад. – Эго ожидание слишком жестоко, пусть нас ведут на смерть.

– На смерть! – повторил воротившийся Губерт. – Нет, мои юные друзья, вы, конечно, настрадались, но я не мог раньше вас предупредить.

Три человека в черной одежде палачей сбросили с себя печальные платья, и удивленные пажи, еще дрожа, но уже наполняясь надеждой, увидели кроткие и печальные лица, сходство которых говорило о близком родстве.

Губерт дотронулся до пружины, спрятанной в стене, и молодые люди, как и три их новых товарища, вышли в бесшумно отворившуюся дверь, так искусно спрятанную в стене, что непосвященный человек никогда бы не поверил, что она там находилась.

Зала, открывшаяся за дверью, была обширна и высока, меблирована просто, но прилично и, по-видимому, назначалась для многолюдных собраний.