Как видим, товарищ Жданов весьма деловито и в высоком темпе проводил собеседования с потенциальными членами будущего «по-настоящему демократического правительства», попутно уточняя характеристики и авторитетность иных перспективных кандидатов. Так профессор Нуут «уступил» пост министра просвещения историку Йоханнесу Семперу, раз последнего рекомендовали, как более известного в народе.
В конце разговора Жданов неожиданно спросил Андрезена, какое министерство он сам мог бы возглавить. «Я об этом не думал», – ответил филолог. «Пора было бы подумать», – не без юмора заметил член Политбюро ЦК ВКП(б) и предложил собеседнику министерство иностранных дел. Бывший депутат откровенно растерялся: «Это же самая незнакомая для меня область, если я с чем и попаду впросак, то в первую очередь с этим министерством». «Не беда, – утешил Жданов, – газеты читаете, во внешней политике ориентируетесь, а это главное…»
Беседа более чем показательная.
Те двое суток, 19–20 июня 1940 г. во многом и прошли вот в таких неформальных переговорах и встречах спецпредставителя СССР с эстонской оппозиционной элитой. Главой нового эстонского правительства по предложению Жданова, неожиданно для многих стал известный в стране поэт-символист 50-летний Йоханнес Варес, писавший под псевдонимом «Барбарус»-Варвар. Упомянутый выше новый министр просвещения Семпер тоже был известным в стране поэтом-футуристом. Баловался поэзией и новый глава МИДа Ниголь Андрезен. Все они входили в литературную группу «Сиуру» – такое медленное эстонское эхо петербургского «серебряного века» в Ревеле-Таллине. С этой точки зрения можно считать, что новым главой эстонского правительства Жданов назначил местную «Ахматову». Но поэт Варес-Варвар был еще и военным врачом, широко известным героем гражданской войны в Эстонии – причём на «белой» стороне будущего диктатора Пятса. Так что тут его можно счесть эстонским аналогом уже Николая Гумилёва…
Примечательно, что Варес отказался получать заслуженную им в гражданской войне высшую награду самостийной Эстонии, «Крест свободы». В 20-30-е гг. он не раз выражал симпатии к социализму, что многие тогда посчитали эпатажной позой поэта. Одним словом, это была широко известная в народе и весьма авторитетная, особенно в кругах интеллигенции, фигура. То что, по словам министра и филолога Андрезена «ему чужда всякая административная деятельность», в той ситуации в глазах Жданова было скорее достоинством, чем недостатком нового премьер-министра.