Шерстяная ткань выцвела, черные обшлага и отделка обтрепались. Он пристегнул саблю за семь гиней, понимая, сколь жалкой она выглядит по соседству с дорогим клинком Лависсера, но не дал воли зависти, потому что давно привык к неравенству жизни. Его капитанская должность в Грязной Полусотне стоила ровно полторы тысячи фунтов, столько же, сколько требовалось заплатить за лейтенантское звание в гвардии, но что есть, то есть. Отец-датчанин и мать-англичанка научили сына верить в Бога, исполнять долг и принимать судьбу, а судьба распорядилась по-своему, назначив его спутником сына графа, гвардейца и адъютанта принца, герцога Йоркского, второго отпрыска короля Георга Третьего и главнокомандующего британской армией.

– Но разве вам не хочется узнать, для чего я отправляюсь в Копенгаген? – спросил Лависсер.

– Не сомневаюсь, что мне все объяснят в должное время, – так же сдержанно ответил Вильсен.

Гвардеец улыбнулся, и худощавое мрачное лицо преобразилось.

– Должное время наступило, капитан. Идемте. И по крайней мере, позвольте угостить вас ужином. А заодно я поведаю тайну нашего поручения.

Сказать по правде, капитан Вильсен был заинтригован. Он прослужил в британской армии двенадцать лет, но так и не побывал в настоящем бою. Ему страстно хотелось отличиться, и вот теперь, совершенно неожиданно, такой шанс выпал – адъютанту герцога Йоркского потребовался сопровождающий для путешествия в Копенгаген. Больше Вильсен ничего не знал, хотя командир и намекнул, что его искусство во владении оружием может прийтись как нельзя кстати. Поначалу Вильсен забеспокоился, что придется сражаться против соотечественников отца, однако начальство уверило, что опасность в Копенгагене будет исходить от французов, а не от датчан, и эти уверения не только позволили принять предложение, но и распалили любопытство. И вот теперь Лависсер предлагал все объяснить. Вильсен, сознавая, что вел себя грубо, кивнул:

– Конечно, сэр. С удовольствием с вами пообедаю.

– Меня зовут Джон, – напомнил Лависсер, выводя капитана по ступенькам на улицу. Вильсен ожидал обнаружить карету, но гвардеец, как выяснилось, пришел пешком, хотя уже начинал накрапывать дождик. – Как-то даже не верится, что уже июль, – продолжил Лависсер.

– Урожай будет плохой, – заметил Вильсен.

– Мы могли бы отправиться в «Олмак», – предложил Лависсер. – Перекусим, а потом, может быть, раскинем партию.

– Не играю на деньги, – покачал головой капитан, зная, что, даже если бы и играл, никогда бы не позволил себе сесть за карты в «Олмаке» – слишком уж высокие ставки.